– Бухаешь, Ген?

– Ну, бывает… – признался слесарь.

– А так, чтоб до беспамятства? Бывает так, Ген?

Слесарь нехотя кивнул.

– Ключи от подвалов кому по пьянке давал? – продолжал допрашивать Меглин. – Вспоминай!

– Никому не давал! Я их дома храню!

– Так, может, домой приводил кого?

– Да вы что! У меня мать, мы в однокомнатной! Говорю вам, это не я! Чем угодно клянусь!

В это время у Есени зазвонил телефон. Она выслушала сообщение и сказала:

– В этом же районе подозрение еще на одну серию. Просят проконсультировать.

– Осень в этом году урожайная, – заметил Меглин. – От дождей, что ли? Скажи, сейчас приедем.

…Дверь им открыл сержант полиции. Сообщил:

– Следователь отъехал машину помыть, сейчас будет.

– Куда-куда отъехал? – удивился Меглин.

Потом махнул рукой и стал осматривать квартиру. Здесь стены были увешаны цирковыми плакатами: иллюзионист и его ассистентка – красивая женщина в роскошном платье.

– Она помощницей была у фокусника, – рассказывал сержант. – Жила одна, родственников нет. Пару дней лежала, пока соседский мальчишка полицию не вызвал. Он ей продукты покупал.

Неожиданно за спиной у сыщиков раздался громкий скрип. Меглин обернулся и увидел клетку с большим черным попугаем. В следующую секунду попугай издал такой громкий крик, что все закрыли уши.

– Жан!! Жан!! – кричал попугай.

– Он так каждые полчаса орет, – сообщил сержант.

– Это черный какаду, – показала свои знания Есеня. – Очень редкий и дорогой вид, их контрабандой из Австралии вывозят.

– Ну а где сама хозяйка? – спросил Меглин у сержанта.

– В ванной…

Хлопнула входная дверь, и в квартиру вошел… Женя Осмыловский.

– Так это ты нас вызвал? – спросила Есеня. – Могла бы догадаться…

– Ну да, – ответил Женя. – Второй случай. Пожилые женщины без признаков насильственной смерти, обе одинокие. Я связал в серию…

– Что ты сделал? – с удивлением спросила Есеня.

Затем, спохватившись, представила:

– Это Женя, мой однокурсник. А это майор Меглин.

– Очень приятно, – сказал Женя. – Большая честь, много о вас слышал. Я подавал заявление на стажировку к вам, но Есеня опередила…

В ванную отправились уже втроем. Там под слоем воды лежала мертвая женщина – хозяйка квартиры. Меглин повернулся к следователю:

– Ну что, Евгений, давай тебя проверим. Что видишь?

– Ну я же говорю – второй случай, – ответил Женя. – Пожилые женщины. В ванной. Живут одни…

– И что? Мылись, уснули, захлебнулись… Я спрашиваю не что ты думаешь, а что видишь?

Женя уставился на тело под водой, но родить ничего не смог. Меглин повернулся к Есене:

– Ты давай…

– Она лежит головой у крана, – сказала девушка. – Почему? Неудобно же. Она бы сама так не легла. И тапочки…

– Здесь тапочек нет, – заявил Женя.

– Вот именно. Они у кровати. Почему она в ванную без тапочек пришла? – спросила Есеня. И сама же ответила:

– Она не пришла. Ее принесли.

– Вот, вырастил смену, – сказал Меглин, обращаясь к Жене. – Передам знамя с легкой душой. Из натруженных рук ветерана.

Помедлил немного и продолжил:

– Хотя все еще проще. Краны открой.

Есеня открыла оба крана, попробовала.

– Вода холодная, – сообщила. – Она не мылась.

– Там объявление у подъезда, – сказал Меглин. – «Извиняемся, на недельку всего, вы уж как-нибудь…»

Однако наглядная демонстрация превосходства Есени как следователя Женю нисколько не смутила.

– То есть я прав! – торжествующе объявил он. – Если их утопили, это же серия!

Меглин его не слушал. Он смотрел на Есеню – видимо, ждал дальнейших выводов. Еще раз осмотревшись, девушка заметила совершенно новое полотенце.

– Полотенце новое… И блюдечко у кровати.

– Это что значит? – спросил Женя.

– В день смерти к ней врач приходил, – ответил Меглин. – Блюдечко для ампул, полотенце свежее. Ты его найди и побеседуй. Он мог что-то заметить.

– Сначала проверь, не приходил ли тот же самый врач к первой старушке, – уточнила Есеня. – И мне понадобятся материалы первого дела.

Женя наклонился к ней и тихо спросил:

– Ты мне что – приказываешь?

– Да, – просто ответила девушка. – Прямо сейчас займись.

– Так сексуально… – усмехнулся Осмыловский. – Слушаюсь, босс!

Пока они беседовали, Меглин с трудом снял тяжелую клетку с попугаем с крючка.

– Только не ори, как человека прошу! – уговаривал он птицу.

– Ты что, его себе возьмешь? – удивилась Есеня. – Он не кактус, его кормить надо.

– Ну подарю кому-нибудь, – ответил сыщик. – Заслуживающему доверия.

Они вернулись к делу убитой девочки. К этому времени ее мать, Свету, вывели из запоя, и с ней стало возможно беседовать. Света оказалась женщиной лет тридцати, лицо которой еще хранило тень былой красоты. В квартире царил беспорядок, как обычно бывает у пьющих, но следы прежней, нормальной жизни были пока различимы. Света не горела желанием беседовать с сыщиками.

– Я полиции уже все рассказала, – заявила она. – Не знаю, что вам еще надо.

– Какой она девочкой была? – спросил Меглин.

– Обычной… А какая разница?

– Совсем обычной? Или что-то ее отличало от других?

Этот вопрос немного разбудил Свету, она задумалась.

– Ну, со здоровьем у нее проблемы были. С психикой. По ночам вставала, гуляла с открытыми глазами. Замок даже открывала, я один раз ее на улице поймала. Врач сказал, что это лунатизм, что перерастет. Таблетки прописал… Ее за это в школе дразнили дурочкой, но она внимания не обращала. Она вообще тихоня была. Придет, сядет у себя в углу и читает. Не видно ее, не слышно…

– Во сколько она из школы приходила?

Этот вопрос смутил Свету.

– Ну, после уроков… – пробормотала она.

– Других детей нет? – спросил сыщик, вставая.

– Нет, Настюша единственная была…

– Слава богу… – сквозь зубы произнес сыщик.

…Квартира родителей другой девочки, ставшей первой жертвой, сильно отличалась от квартиры Светы. Здесь сыщиков встретила мать погибшей – она была на пятом месяце беременности – и муж, который трогательно оберегал жену.