Илия поморщилась.

— Ты несёшь чепуху!

— Откуда ты знаешь, в чём заключается замысел? — меня это продолжало забавлять. — С чего ты взяла, что ты и я должны умереть? Тебе Светлая Мать лично нашептала?

Илия отмахнулась.

— Я говорила, ты не поймёшь.

— Как раз наоборот, я всё отлично понимаю. В моей картине мира нет ошибок и противоречий. Заглядывай в гости, Илия, расскажу и покажу, как это работает. А пока я пошёл дальше осуществлять божественный замысел, налаживая оборону перед осадой.

Глава 40

Я ещё раз переговорил с Чезаре, уже более предметно. Расспрашивал об Илии, но бывший Светлый Отец не так много об этом знал. Он подтвердил, служки собрали материал в моём кабинете и вообще везде, где смогли, что ввело меня в некоторую кратковременную фрустрацию. Какие биологические материалы есть у живого человека, чтобы их собирать, я примерно понимал. Но у меня… Нда.

Однако на этом всё. Как именно Илию настраивали на меня, Чезаре не знал, его знания и навыки лежали в других областях. Единственное, в чём он был уверен — навредить через собранные материалы мне будет невозможно. Был бы живым — ещё кое-как, но вешать проклятия на мертвеца бесполезно. Против мертвецов работала совершенно иная магия.

Зато Чезаре мне достаточно обстоятельно выдал политическую картину и расклад сил среди высшей аристократии, за что мертвецу, конечно, спасибо, только информация эта мне не пригодиться. Прямо сейчас она актуальна, но я не могу ей воспользоваться, мои «воры» только оседают на новых местах, никакого влияния на обстановку не имеют. А после осады и сражений состав аристократии может серьёзно измениться и с большой вероятностью изменится, и там всё придётся собирать заново.

Пока же рано загадывать, что там будет впереди. Разумеется, я выстою, выживу и буду работать дальше, но какая будет обстановка — непонятно от слова совсем. Разброс от «армия живых огребёт один раз, плюнет и пойдёт побеждать Хаарта», до «вся армия живых поляжет здесь, и Хаарт установит свою власть в королевстве». Слишком большой разброс вероятностей, нет смысла планировать что-то конкретное.

С магами ещё надо работать и обязательно быть готовым к вражеским магам в рядах лоялистов. Церковь им, конечно, мозги полощет так, что моё почтение, но колдовать тем это не помешает. Однако предупреждён — значит вооружён. Я был вооружён до зубов, и, находясь в положении защищающегося, щадить и жалеть никого не буду. Скелеты будут метить в офицеров, сержантов, вообще командиров, а также в магов и священников, появись те в пределах обзора. Никакой пощады, никакого снисхождения.

Мои разведчики патрулировали подходы к Предельному, однако первым звоночком стали торговцы. Последние заезжие гости город покинули, а новые перестали приезжать. Всё. Армии вышли к ближайшим населённым пунктам, остался последний марш.

Тем лучше для меня, раз случайных странников более не намечается. Скелеты набежали на дороги и принялись рыть волчьи ямы и прочие ловушки. Использовал всё, на что хватало фантазии. «Минировал» не только дорогу, но и потенциальные места для стоянок. Жаль, нет взрывчатки, иначе я бы такую партизанскую войну подготовил, хотя я и так осложнил врагу жизнь изрядно. Дорогу испортил полностью (много скелетов могут работать достаточно быстро, если задача простая до примитивизма), оставив нападающим выбор: «разминировать» путь, либо идти не по дороге. И то и другое изрядно замедляет движение.

Неожиданным был новый вызов от Илии. Я посчитал, что из праздного любопытства девушка меня звать не станет, значит — что-то случилось.

Сосредоточившись и переместившись на зов, обнаружил себя в лесу, на берегу реки. Рядом горело несколько костров, знакомые лица вокруг, в том числе и наши, неподалёку домик. Ну и мой гепард, потрёпанный, однако целый. Получилось! Сюда ему добегать уже не было необходимости, через Илию фактория была предупреждена, но я всё равно дал последнее указание. Чтобы как минимум узнать о результатах забега.

— Мы выбрались из города и, по словам вон того мрачного парня, даже вполне ушли от погони, — порадовала меня Илия.

— Отлично! И ты, я смотрю, всё ещё с нами. Не решила отправиться куда-нибудь по своим делам?

Илия мрачно вздохнула.

— Мне некуда идти.

Сказал бы я, куда ты всегда можешь пойти, да ругаться неприлично.

— Ты жива, Илия. Ты сама и твоя сила могут принести пользу людям.

Девушка дёрнулась, как от пощёчины.

— Моя сила только причиняет вред! Она не может помогать!

Хмыкаю.

— А я могу поднимать нежить. И знаешь, что я с ней делаю? Заставляю пахать на самых тяжёлых работах, чтобы люди занимались чем-нибудь менее жёстким и опасным, но более полезным. Ты можешь создавать кислоты? Просто из ничего? Я прав?

Интересно, а серную кислоту она создать может?

— Нет, не совсем. Я могу превратить жидкость в кислоту.

Хочу!

— Илия, девственный ты наивный цветочек. Есть такая наука — химия. Очень полезная. Медицина, сельское хозяйство, металлургия, все области человеческой деятельности могут быть улучшены химией. Изобрести новые краски для ткани или сделать ткань непромокаемой? Легко. Сделать горелку в комнату, которая не чадит и даёт ровный свет? Пожалуйста. Белоснежная бумага для книг. Удобрения для почвы, чтобы земля не уставала от постоянного использования. Я могу часами перечислять. И знаешь, при чём здесь ты?

Или отрицательно покачала головой, однако явно была заинтересована. Я продолжил:

— Кислоты, Илия. Чтобы из какого-нибудь дерева вытащить масло, дающее неповторимый аромат или обладающее целебными свойствами, древесину необходимо поместить в кислоту, дабы правильно разрушить волокна, не испортив само масло. Твой дар куда полезнее, чем ты можешь себе представить. Все эти обычные маги земли, воды и прочее — они заменимы. Очень полезны, не спорю, но заменимы. Тебя, девочка, заменить почти невозможно. Только искать эти кислоты в природе, что, поверь мне, задача нетривиальная. Поэтому, Илия, запомни слова одного умного человека, что занимался лечением людей. Яд в малых дозах может быть лекарством. Лекарство в больших дозах становится ядом. Твою силу можно и нужно использовать на пользу, только знать, как правильно это делать. Поняла?

Ошеломлённая волшебница медленно кивнула. Кое-что изменилось в её маленьком детском мире. Девочка вдруг поняла, что не является какой-то ущербной из-за своей силы. Наоборот, может сделать то, на что более никто неспособен.

Пока она принимала новую информацию, я облетел маленький лагерь и поговорил с командиром наёмников. Мужик, конечно, не испытывал счастья от внезапно изменившихся условий работы, но готов был существовать в новых условиях. В том смысле, что уже прикидывал, как вывести подопечных в безопасное место, а позже и вернуть в крепость. Как я понял, всем, и наёмникам, и торговцам, грела душу моя позиция: товар — херня, сделаем новый, золото тоже тлен, спасайте свои жизни, это ключевое. Даже для наёмника очень приятно понимать, что наниматель печётся не о своём добре, а о жизнях, в том числе и самих наёмников. Поднимает боевой дух и прибавляет уверенности в завтрашнем дне. Когда народ признался, что с собой брал питание и всё необходимое для выживания, не набивая поклажи золотом, а я на это лишь подтвердил: «правильно и сделали», некоторые даже улыбнулись облегчённо.

Удостоверившись, что личный состав в порядке и готов немного попартизанить, вернулся к волшебнице.

— Ну что? Ещё считаешь себя прокажённой?

Илия поморщилась.

— Всё равно это как-то неправильно.

Что же, вбитые в голову догмы так сразу не ломаются. Отмахиваюсь.

— Нет правильного и неправильного, малышка. Жизнь — это единство и борьба противоположностей.

— Борьба жизни и смерти? — спросила Илия.

Улыбаюсь.

— Нет. Единство и борьба жизни и смерти. Ни одна из сторон не побеждает, но обе в своей борьбе рождают истину, нечто большее, взявшее лучшее от того и другого. Самый ужасный, самый страшный тиран и деспот, зло во плоти, тоже нужен. Хотя бы для того, чтобы показать всему миру — что такое истинное зло. Только мы с тобой не истинное зло, и даже не зло вовсе. Я вообще пацифист. Только нельзя лезть в логово волка и ждать, что он тебя не укусит, верно?

Несу почти ахинею, конечно, но девушке сейчас нужно именно это или нечто близкое. Такие аллегории хотя бы добираются до её мозга, а не застревают в скорлупе теологических догматов. На большее она была уже неспособна, не стоит продолжать агитацию, надо дать