Магнус сдался.

– Определенно, это мой культ, вам так не кажется? – он помолчал какое-то время. – Надеюсь, алтарь был пристроен позднее.

– А может быть, и нет, – возразил Алек. – Может, существует еще какой-нибудь маг, который предпочитает иметь мини-бар поблизости от места кровавых жертвоприношений.

– Ну что ж, если так, ему следовало бы представиться, – заметил Магнус. – Мне кажется, мы поладим.

Члены секты, поспешно покидая свое тайное святилище, оставили после себя полный разгром. Половина скамей была перевернута, пол покрывал слой мусора; в углублении в полу, служившем очагом, громоздилась куча каких-то обугленных обломков.

Должно быть, огонь разгорелся слишком сильно и перекинулся на пол, потому что скамьи, окружавшие его, тоже были обуглены. Магнус зашел за стойку бара. Здесь было великое множество бутылок, но ни льда, ни фруктов, ни гарниров, ни украшений для коктейлей не нашлось. Он налил себе на три пальца самого горького амаро, который только смог отыскать, и принялся пить ликер маленькими глотками, сердито расхаживая по комнате.

Воспоминания представляли собой могущественную форму магии. Все предметы во вселенной обладали воспоминаниями – не только живые существа, но и события, места, вещи. Именно из них рождались призраки особенно трагических моментов, именно поэтому в некоторых домах обитали привидения. Магнус был твердо уверен в том, что «святилище» секты поклонников демона, проводившей здесь дьявольские ритуалы, сохранило немало четких воспоминаний, которые могли бы дать ему ключи к разгадке тайны.

Он начал нараспев произносить заклинания, медленно обходя зал по периметру. При этом он вытянул в стороны руки, и из кончиков его пальцев возникли струйки мерцающего белого тумана.

Туман не рассеялся, но остался висеть в воздухе. Он двигался, как ленивые океанские волны, а потом стал плотнее и принял формы движущихся человеческих фигур. Это были самые прочные воспоминания, которые задержались в подземном зале.

Но что-то мешало Магнусу осуществить свой замысел до конца, препятствовало его чарам. Культ заранее подготовился к возможности постороннего вмешательства. Магнус «протянул руки» и попытался пробиться сквозь мощное заклинание, накрывшее зал, подобно покрывалу. Некоторые воспоминания образовали нечто более или менее различимое, но через несколько мгновений рассеялись.

Из них только три воспоминания оказались настолько четкими, что Магнус понял их смысл. Одно представляло собой витраж, которого больше здесь не было, и витраж этот изображал мужчину, ужасно похожего на Магнуса, которого рабы обмахивали пальмовыми листьями. Второй образ представлял собой две коленопреклоненные фигуры, взрослого и ребенка; оба улыбались. Затем Магнус увидел какую-то женщину, стоявшую над алтарем и сжимавшую в руке длинный индонезийский нож-крис с волнистым клинком. А еще маг увидел лица – множество лиц, искаженных мучительной болью. Здесь были простые люди, даже пара чародеев, но в основном он видел фейри. Он видел, как лилась кровь фейри, с помощью которой можно вызывать Верховных Демонов.

К тому моменту, как Магнус оставил это дело, он тяжело дышал, со лба его капал пот, но он ничего не замечал. Хватая ртом воздух, он отмахивался от плотного тумана, застилавшего ему зрение. После того, как мгла в подземелье рассеялась, он заметил, что Шинь Юнь стоит, скрестив руки, прислонившись к колонне. Видимо, она наблюдала за его действиями с большим интересом.

– Увидел что-нибудь полезное? – спросила она.

Магнус привалился спиной к стене и покачал головой.

– Кто-то при помощи чар создал «стену» для того, чтобы помешать мне найти хоть что-нибудь. Кто-то, обладающий немалым могуществом.

– А ты ничего странного не замечаешь в этой стене? – продолжала Шинь Юнь и кивнула на портрет мужчины с остроконечными зубами. Магнус все это время избегал смотреть в глаза изображенному на картине существу, словно при помощи этих глаз его отец, Асмодей, мог наблюдать за ним.

Он знал: даже если бы он в действительности основал какую-то секту, то никак не ради поклонения Асмодею. Нет, он никогда не смог бы вести себя настолько безумно или беспечно.

– Я заметил, – внезапно произнес Алек, и Магнус вздрогнул.

– Портрет висит на простой стене, без украшений, без отделки. Это довольно большая стена, почему бы не использовать ее для чего-нибудь еще?

Алек быстро приблизился к стене, взялся за раму портрета и потянул на себя. Он снял огромную картину с крючка и прислонил к одной из колонн. Вернувшись к голой каменной стене, он постучал по ней костяшками пальцев.

Шинь Юнь подошла и приложила к стене ладонь. Оранжевые волны разошлись от ее рук, побежали по камню, и стена замерцала, подобно воде; внезапно в каменном блоке образовалась ниша, выложенная такими же блестящими плитками, как и боковые стены. В этом углублении находилась большая книга, переплетенная в телячью кожу багрового цвета, на обложке золотом были вытиснены буквы.

Золотые буквы складывались в слова: «Красные свитки магии».

Шинь Юнь вытащила книгу и, усевшись на алтарь, принялась читать ее. В ее руках том выглядел огромным. Когда она начала переворачивать страницы, хрупкий пожелтевший пергамент зашуршал в ее пальцах. Алек подошел и начал читать, склонившись над ее плечом.

Магнусу не хотелось видеть эту книгу, но он заставил себя сделать несколько шагов, обойти алтарь и приблизиться к Шинь Юнь и Алеку.

Сердце Магнуса замерло от ужаса, когда он прочел священные догматы, записанные в «Красных свитках».

«Лишь Великий Отравитель, тот, кто прекрасен, и мудр, и очарователен, и прекрасен, может привести верных в Эдом. Поэтому ублажайте Великого Отравителя пищей и напитками, омовениями и время от времени сеансами массажа».

– Они дважды употребили слово «прекрасен», – пробормотал Алек.

– А почему эта штука называется «Красные свитки», – удивилась Шинь Юнь, – если это книга? А вовсе не свиток?

– И уж наверняка не свитки во множественном числе, – добавил Алек.

– Уверен, кем бы ни был этот прекрасный, и еще раз прекрасный основатель культа, – пробормотал Магнус, чувствуя, как сжимается его сердце, – у него были на то причины.

Шинь Юнь продолжила читать:

– Князь желает для своих детей только лучшего. И поэтому, для того, чтобы почтить его имя, в святилище должен находиться буфет, наполненный лучшими спиртными напитками, сигарами и сладостями. Дань в виде драгоценностей и даров, которыми осыпают Великого Отравителя, символизирует любовь между верными, поэтому пусть вино льется рекой, а золото в сундуках приумножается. И никогда не забывайте священные правила.

– Жизнь – это театр, поэтому покидайте сцену с изяществом.

– Лишь те верные, кто сможет выпить поистине огромное количество вина, будут облагодетельствованы…

– Не оскорбляйте взора Великого Отравителя жестокими деяниями или вышедшей из моды одеждой…