чтобы оценить примерно на каком уроне скального рубежа находится, но через какое-то время перестал — дна пещеры уже и не увидишь. Только уходящую вниз вереницу ступеней.

Странно, но белоснежный свет, венчавший странный провал, ближе тоже не становился. Сколько же ему еще подниматься…

Ладно, хоть Голод пока не сильно беспокоит. Только его сварливая сестренка — Жажда. Так что иногда охотнику приходилось останавливаться и припадать языком к влажным стенам, ожидая пока влага стечет ему на губы. Не напьешься, но и горло не будет гореть.

Сколько времени Арди поднимался по лестницам — он не знал. Просто в какой-то из очередных порывов полакать холодной, пахнущей камнем влаги, он заметил нечто странное. Сперва подумал, что показалось, но вот несколько резких движений лапой по камням, как небольшая растительность и горная пыль слетают вниз, обнажая… нечто.

Охотник склонил голову на бок и с удивлением посмотрел на стену. То, что он увидел походило на игру в «фигурки» со Скасти. Бельчонок учил Арди, как видеть то, чего не видят другие.

Например, если поднять голову в центре рощи, то можно опознать в сплетениях крон очертания зверей или птиц, живущих в этой самой роще. Или, если забраться высоко, то среди рек и озер, если сильно постараться и довериться глазам, можно различить слова, которыми те общаются друг с другом.

Но больше всего Скасти любил разглядывать облака. Он говорил, что те беседуют между собой и рассказывают о том, что видели в других, далеких краях. И если, успокоиться, как говорил Скасти — «открыть разум» и присмотреться, то можно было заметить формы, которые эти самые облака принимали для своих рассказов.

Но здесь, на камнях, Арди не надо было ни вслушиваться, ни всматриваться, ни открывать разум, чтобы последнее не значило. Он видел фигуры. Оленей и рысей, медведей, барсов, волков, кроликов, барсуков, выдр, птиц самого разного калибра и породы. Горы и холмы. Реки и леса. Озера и облака. Они застыли на камнях в рыжем и синих цветах.

Арди протянул лапу и коснулся фигур, но кроме камня ничего не почувствовал.

— Как же это…

Он поднимался по лестницам и с каждым новым шагом видел все больше и больше этих странных видов. А еще, порой, к животным и природе, добавлялись удивительные существа. Они ходили на двух лапах, держали в передних странные палки, а один раз даже была такая сцена, где таинственное существо сидело верхом на огромном сохатом.

Но самое главное! У них не было…

— Хвостов, — прошептал Арди, проводя ладонью по камням. — у них тоже нет хвостов.

Может эти странные создания — такие же как он? Тоже, без отца и матери. Сделанные духами из горных камней и названные Матабар?

Чем выше охотник поднимался, тем больше сцен замечал. Какие-то он легко узнавал — вот охота, вот игры детенышей, вот отдых на ручьях и озерах. Но большая часть оставалась для него загадкой. На некоторых камнях странные фигуры высоко поднимали посохи и спутники Духа Ночи спускались к ним с черного неба и танцевали вокруг.

А еще, бывало, они собирались всей стаей вокруг чего-то очень рыжего, сложенного из палок по-короче. Все сидели рядом друг с другом, а одна фигура поднималась и явно что-то рассказывала.

Звери ходили среди этих существ, а те ходили среди зверей. Тропами и добычи, и охотников. И порой, если присмотреться, то Арди видел среди простых животных знакомые ему силуэты. Большого медведя, одетого в рассвет — в компании существ он показывал, как поднимать камни и что-то складывать из них.

Барса со множеством хвостов — он брал с собой группу самых крупных существ и вел в горы, а затем те возвращались и уже на следующем камне их охота в лесу оказывалась куда более плодотворной.

Здесь был и четырехкрылый орел. Он поднимался высоко в небеса, где указывал крыльями на пути птиц и так существа на земле умели ходить в любых местах, словно в родных рощах. Нашлось место и для могучей рыси, легко бегущей впереди догоняющих её фигур. И для рогатого козла, благодаря которому существа узнавали какие растения они могли есть, а от каких — болел бы живот.

Но самые странные и самые большие картины были посвящены вовсе не им, а двум другим созданиям.

Маленькая белка что-то нашептывала одинокой фигуре с большой палкой и после этого фигура видела в деревьях — старых зверей, в камнях — осколки прошлых поколений своей стаи, а в кронах деревьев и реках — шепот чего-то таинственного и далекого.

Реже всего, буквально пару раз, Арди видел совсем странную картину. Огромный волк приходил в стаю странных существ. Больше Гуты… нет, даже больше двух Гут. И в отличии от всех остальных, он обладал не рыжим или синим цветами, а каким-то иным. Более… белым, наверное… и еще похожим на странные камни, которые Эргар называл лунной рудой.

Волк вдруг принимал странное обличие, похожее одновременно на зверя и на тех существ, что встречали его всей стаей. Волк ходил среди них, а затем выбирал одного. Бывало детеныша, бывало молодого охотника, а может уже и старика, после чего они вместе уходили и уже никогда не возвращались.

Так, наблюдая за странными камнями, Арди не заметил, как поднялся на самый верх. И, к его удивлению, свет, освещавший пещеру, исходил вовсе не от Духа Дня или Ночи. Вернее — и от них тоже. Вон, в вышине, над ледяными кристаллами и белыми камнями, в метрах двадцати, раскинуло объятья отверстие, через которое проникал свет молодой ночи.

Но вовсе не его видел Арди находясь у подножия. Нет. Это был свет, исходящий из ледяной громады, стоящий в центре точной копии пещеры из которой, как думал Охотник, он только что поднялся. Странное жилище, чем-то напоминающее гнездо.

Вот только оно было свито не из веточек и палок, а из ледяных деревьев. Да-да. Деревьев, чья кора являлась льдом, а кроны — снегом и камнями. Корнями они сплетались, создавая скальную платформу, на которой и расположилось гнездо. А еще, между стволами, застыла вода, но не жидкая, а твердая. И по ту сторону прозрачных отверстий как раз и лился мерный, желтый свет.

Что-то кольнуло в груди Арди и он вспомнил странные слова — «окна»… Да, эта твердая вода называлась стеклом и являлась окнами. А еще он вспомнил… «стены» — да, деревья стали