Арди лишь немного поежился, но Эргар внезапно отпрыгнул назад, а на том месте, где только что стояли его лапы остались следы инея. Видя это, волчица усмехнулась.

— Ты думал, что если отдашь его Шали и Гуте, то вместе вы сможете сделать из детеныша то, чем он не является, — с каждым словом она ударяла по полу пещеры и Арди, с открытым ртом, наблюдал за тем, как оживали ледяные деревья, как из стен выбегали, выпрыгивали, вылетали птицы и звери. — Но в нем нет скорости и прыти лесной рыси, а его тело не многим сильнее человеческого — он никогда не сможет побороть медведя в честной схватке.

— Ты…

— Замолчи! — и очередной удар посоха, после которого ледяные сосульки, превратившись в хищных горных орлов, закружили вокруг барса. И каждое новое слово, сорвавшееся с губ волчицы оборачивалось ледяным видением. — Не забывайся, маленький кот! Я — есть память. Я — есть сон. Я была той, кто научила тебя ходить среди горных снегов, дабы ты мог оберегать нашу свободу. Я была той, кто научила Шали словам леса, дабы она всегда могла привести нам дичь. Я была той, кто соткала Гуте броню из звезд рассвета, дабы он всегда мог сложить нам дом. Я была той, кто свила рога Леносу, дабы он стоял на страже наших троп. Я была той, кто подарила Кайшасу два новых крыла, дабы он всегда указывал нам путь. Я была той, кто показала Скасти как видеть то, чего не видят другие, дабы он хранил наши истории. Я была той, кто дала вам Имена! Я есть та, кто была до Матабар и духов хранителей, и я буду той, кто проронит последние слезы на наших могилах перед тем, как уйти к моей матери!

Ледяные оковы сжались вокруг Эргара. Они оплели его лапы, сковали пасть, запутали хвосты. Волчица, вдруг выросшая до размеров высокой ели, занесла посох-древо над барсом.

— Р-р-р!

Но так и не опустила вниз. Арди понимал, насколько это глупо, но… это ведь был его Учитель. Они вместе ели, спали, веселились, ссорились и мирились. Смотрели на звезды. Обсуждали тропы и добычу. Эргар научил Арди всему, что тот знал об охоте и не только.

Кем бы ни была эта волчица, у неё не имелось никакого права обижать Эргара.

Так что Арди и сам не понял, как оказался между странной хозяйкой ледяной пещеры и Учителем. Прикрыв последнего спиной, Арди выставил перед собой коготь и низко зарычал, хотя, наверное, со стороны это выглядело простым писком.

На мгновение все замерло, а затем… с Эргара спали оковы, ледяные звери и птицы вернулись в стены, деревья вновь стали оплотом хижины, а сосульки втянулись в ледяной свод.

— И почему с тобой всегда так сложно, Эргар, — выдохнула волчица, вновь уменьшившаяся до прежних размеров.

Барс обошел Арди и встал перед ним так же, как недавно Арди стоял перед ним.

— Я не отдам его тебе, Ведьма Льдов и Снегов, — прорычал Учитель. — Пусть ты дочь Королевы и княжна нашей зимы. Пусть ты создала меня и этот край. Не важно кто ты была, кто ты есть, кем ты станешь. Я не дам тебе забрать его с собой. Не дам сделать из его сердца лед, а из его слов — ветер.

— Таков уклад, Гроза Горных Пиков, — чуть печально развела руками-лапами волчица. — Так было заложено с первых песен и троп. Те Матабар, что умеют не только Слышать, но и Говорить, должны уйти со мной тайными путями, чтобы присоединиться к Королевами и стать сидхе Фае. Я не знаю, что за ошибка мироздания привела к тому, что последний детеныш учится у тебя, а не у Скасти, как было написано на его душе, но такая деталь общего уклада не меняет.

На этот раз Эргар не загремел жутким ревом, а лишь прижал хвост и тело к земле. Он ощерил клыки, а длинные усы вздернулись вверх. Учитель был готов сражаться.

— Будешь драться со мной, котенок? — она произнесла это без издевки или насмешки.

— Я знаю, что это станет последним, что я сделаю на своем пути, хозяйка, — прорычал барс. — Но пусть услышат меня Спящие Духи — я уйду к своему народу с твоей кровью на моих когтях и твоей плотью в моих клыках. И когда Гек… — Учитель произнес какое-то слово, но Арди его не просто тут же забыл, а словно даже и не услышал вовсе. — спросит меня, что я сделал, чтобы удержать от твоих лап детеныша, я дам честный и искренний ответ — я скажу, что нарушил свои законы, что выбрал противника не по плечу и отдал за это жизнь.

Арди впервые слышал, чтобы Эргар открыто признал, что в Алькаде есть кто-то могущественнее и сильнее, чем он сам.

— Что же, — вздохнула волчица и подняла посох. — Пусть будет по тв…

И в этот миг в небе раздался пронзительный крик. Вихрь синего ветра ворвался внутрь пещеры, и вскоре широкая тень накрыла ледяную хижину. Четыре огромных крыла распахнулись и грозный Кайшас пронзительно прокричал:

— Будешь биться и со мной, хозяйка!

А затем из луча света вышел бурый гигант. Он встал на задние лапы, головой цепляя высокий свод.

— ЭТО МОЙ ДРУГ, КНЯЖНА! — прогудел Гута, чья броня из звезд сверкала ярче Духа Дня.

С левого его плеча легко спрыгнул слишком большой бельчонок, в лапках которого оказалась зажата небольшая палочка — она чем-то напоминала ту, что держала волчица. Только меньше и не из белого дерева, а из вишневого.

— Я бы предпочел помочь вам очиститься от блох, ваше высочество, — в своей привычной манере хихикнул Скасти. — но, смотрю, они прочно засели в ваших мозгах.

С правого же плеча Гуты грациозно спустилась рысь, лишь немногим меньше Эргара. Она ничего не сказала, только тонко прошипела и встала плечом к плечу с барсом. А в тех местах, где ступали её лапы, расцветал летний луг. Не прошло и мгновения, как из него выпрыгнул Ленос. Он забил копытом о землю и опустил рога, направив их в сторону волчицы.

— И ты, Страж Южных Врат?

— Да, моя повелительница. Простите, но… я не питаю к этому дитя теплых чувств, но он все еще — последний из нашей стаи. И для меня будет честью погибнуть