– Зря ты спалил того шестизначного, Впам. Толковый был парнишка, большая редкость по нынешним временам. Он подстраховался. Когда контрольный срок прошёл, а очередной пароль не поступил, информация ушла куда надо.

Впам очень хотел умереть, но проклятое тело хотело жить, жить, несмотря ни на что. Он судорожно задышал. Дурак, идиот, давно надо было поставить себе самоликвидатор… Опасно? А входить в покои Повелителя не опасно? Идиот, безмозглый робот…

– Тебе будет больно, Впам. Очень больно.

…

–… Проснись, проснись, Рома! - огромные, широко раскрытые глаза моей жены прямо перед моими - Что ты сейчас видел, ну?

Я сажусь на диване, сглатываю. Кошмар… Надо же, какой подробный кошмар. Кошмар на тему, так сказать. Ох и попрут меня со службы! На кой ляд им неврастеник, одолеваемый ночными кошмарами?

– Попрут? Хм… - Ирочка соскакивает с дивана, выбегает из комнаты - стена внутреннего холла едва успевает отъехать в сторону. Через пару минут возвращается с подкреплением - Уэф ещё моргает спросонья, но мама Маша уже смотрит на меня с полной ясностью. Я чувствую себя неловко. Ну что за манера - чуть что, сразу бежать к бабушке, папе и маме жаловаться?

– Ты так считаешь? - мама Маша подходит вплотную - Ты балбес, Рома, как был балбесом, так и остался. Уэф, Иолла - отдохните пока, правда. А ты садись на пол. Вот сюда, к стене.

Она садится напротив меня, берёт мою голову в твёрдые ладошки. Огромные глаза занимают всё поле зрения.

– Попробуем разобраться с твоими видениями…

Огромные крылья с шумом рассекают воздух, ветер свистит в ушах. Справа и слева от меня мои тесть и тёща, а Ирочка как раз напротив. Кольцо танцующих сужается, хоровод набирает темп.

"А теперь вот так! И вот так! А теперь так! Следи за мной, Рома!"

Шелестящий бесплотный голос отличить трудно, но я знаю - это моя Ирочка командует, учит меня воздушным танцам. Воздушный хоровод - не шутка, это вам не человеческое неуклюжее топтание. Там что? Максимальный вред, который может нанести вам неуклюжий партнёр - отдавить палец на ноге. А вот встречное столкновение в воздухе, когда скорость каждого летуна под сотню километров… А то и за сотню, если разойдутся. Нет, неуклюжих танцоров в хоровод пускать нельзя, как нельзя выпускать на улицы города необученного мотоциклиста…

"Не отвлекайся! Смотри на меня - и раз, и два, и вот так…"

"Дочка, ну ты же всё не так делаешь!"

"Я не так?!"

"Ты, ты. Ну-ка, меняемся!"

Ирочка и мама Маша меняются местами, стремительно и изящно.

"Рома, это Мауна, смотри на меня. И раз, и два, и три… Оп-па!"

Да, это круто - тугая петля Нестерова с разворотом, и сразу "бочка". И ещё, и ещё! А это уже "кобра Пугачёва"… Охренеть!

"Ну-ка, давай теперь ты"

Я пытаюсь изобразить "бочку", шумно хлопая крыльями. Ну, "бочка" не "бочка", но что-то получилось… "Опрокинутое ведро", новая фигура высшего пилотажа…

Они все смеются вслух, и их голоса разносятся по бескрайнему небу. Я выравниваюсь, набираю утерянную на маневре высоту и снова вливаюсь в круг. Мы забрались почти на тысячу метров, хотя для безопасности вполне хватило бы двухсот. Даже ста метров хватило бы, пожалуй, ведь ангелы - не неуклюжие "Боинги"… Но уж больно хорош тут восходящий поток!

"Вот что, внучка, так он будет учиться дней десять, не меньше. Вы плохо показываете, неясно. Ну-ка, меняемся!"

Теперь меня учит Ирочкина прабабушка, Ночная тайна. Если коротко - похоже на Фииа, но я стесняюсь укорачивать её. Ей уже столько лет…

"Ты не отвлекайся. Смотри на меня! Делаем фигуру Кио - остановка, зависание, разворот. Ап!"

Я стараюсь изо всех сил. Остановка в воздухе и зависание - приём в общем несложный, правда, требующий немалых физических усилий. Но я уже давно освоил его - обычно каждый раз при посадке все ангелы притормаживают крыльями и зависают на долю секунды. Ещё секунда - и наш маленький хоровод завертелся в обратную сторону.

"Молодец! Теперь следи внимательно - и раз, и два… Ап! Понял? Делай!"

Я срываюсь в штопор. Нет, неспособный я к балету, хоть убейте! Лучше я посплю, это у меня выходит лучше…

Все смеются. Звонко хохочет Ирочка, серебряным колокольчиком заливается папа Уэф, смеётся мама Маша своим роскошным оперным контральто. И прадедушка с прабабушкой смеются, весело и открыто. Мои родные. Да, это теперь мои родные.

…

"Ну хватит, пожалуй. В воздушный балет тебя вряд ли возьмут, но по крайней мере со свадьбы не придётся никого отправлять в реанимацию"

"Слушайте, я чего-то голодный" - это вроде Уэф - "Нырнём в лесок, или сперва домой?"

"Нет, так не пойдёт. Когда ещё вы выберетесь снова, внучата? Летим к нам в гости" - это прадед Летящий поперёк подал свой мысленный голос.

"Но…"

"Никаких "но"! Прямо сейчас. Это ты там у себя координатор, а тут я буду контролёром ситуации. Ещё вопросы?"

"Слушаюсь, шеф!"

"Вот так вот. Кокон я уже вызвал, не стоит снижаться"

"Когда успел?" - смеётся прабабушка.

"Любое дело надо начинать загодя. А вот и кокон!"

Бледно-зеленоватое облачко возникает прямо над нами, чуть шевелясь, как амёба - визуальное изображение транспортного кокона, обычно невидимого. Я чувствую мысленную команду, и "амёба" рывком бросается на нас, неуловимо-мгновенно заглатывая всех поочерёдно - страшноватое вообще-то зрелище, если с непривычки. Ап! Я оказываюсь сидящим на почти невидимом виртуальном кресле, в тесной компании родственников, даже не успев сложить крылья. Интересно, сколько народу может взять вот такой кокон?

– Если такой, то до двенадцати мест, это второй размер - Уэф отвечает мне голосом - Но можно вызвать кокон и другого размера. Девятый размер, например, способен взять сразу целую свадьбу - четыреста ангелов. Только такая нужда возникает нечасто.

– А если ещё больше?

– А вот об этом ты спроси у Лоа, она же специалист - смеётся Ирочка.

…

– Ну как домашнее задание? - Биан сегодня сосредоточен и серьёзен. Я мог бы, наверное, прочесть у него в голове, чем он так озабочен и озадачен, но мне неловко. Скажет, если сочтёт нужным.

– Скажу. Тебе не кажутся странными твои так называемые "кошмары"?

– Не знаю - я растерян - Ну а что такого? У людей подобные сны бывают не так редко…

– То у людей. У обычных людей. А ты уже давно не совсем обычный человек, если выражаться предельно мягко. Вот что, Рома. Придётся тебя показать кое-кому.

Я понуро молчу. В голове моей проплывает вереница мыслеобразов. Вот я стою голышом на низеньком постаменте перед консилиумом в зелёных одеяниях, и какой-то тип тычет в меня указкой. Вот мне зачем-то делают клизму, и опять при всём честном народе. А вот и персональная палата в клинике, стены и потолок обиты мягким, и ни одного острого предмета…