них сидела толпа связанных персов, за которыми следила вооруженная охрана.

— Яроми-ир, Яроми-ир, — донеслось оттуда, и мне замахали руками знакомые силуэты, а на мои губы сама по себе скользнула улыбка. И я направился к ним.

Проходя мимо пепелищ, я почувствовал запах горелого мяса, а в пепле были видны белые кости.

Видимо, тела персов сожгли, ну да, не хоронить же такую толпу, легче сжечь.

Как оказалось, в охране пленных стояли Дален и Гостивит, которые сразу на меня набросились и начали обнимать, как и я их.

— Мы верили, что ты выживешь и с тобой все будет хорошо, — высказался Дален. А Гостивит просто молча на меня смотрел.

— А как может быть иначе, — я улыбнулся им.

— Ну ты и натворил дел, двор крепости до сих пор приводят в порядок, — с улыбкой на лице проговорил Гостивит, не отрывая от меня взгляда.

— Ладно, пойду посмотрю, — все-таки любопытно было увидеть все своими глазами, а не в пылу боя, что там натворил Третий. Да, именно Третий, а как его еще называть?

Перед уходом я бросил взгляд на пленных, их было, может, человек пятьдесят. Голые и связанные, мучимые жаждой и голодом, уставшие и обреченные лица.

Было ли мне их жаль? Нет, ведь неизвестно, что они с нами бы сотворили. Мне даже фраза одна вспомнилась: горе побежденным. Ее вроде один японский генерал произнес, ну что ж, он был прав.

Зайдя во двор, я ошалел. Тогда, в бою, голова от усталости и вовсе не соображала, да еще и чувства Третьего сбивали очень хорошо. Да даже после слов Филиппа оставалась некая надежда. Полоса земли, что начиналась в нескольких шагах от дверей башни, до ворот утопала в зелени. С которой сейчас боролись люди. И эта зелень с неохотой поддавалась их усилиям. Трава еле выдергивалась из земли, цепляясь своими белесыми корнями до последнего, а древесные корни с неимоверным трудом поддавались лезвиям топоров.

М-да уж, мне, чтобы превратить саженец в полноценное дерево, да еще и сразу, почти весь резерв приходиться потратить. А тут все появилось в доли мгновения, да еще и все растения пытались уничтожить персов. Это что же за сила-то такая? Очень была похожа на мою силу жизни. Но на такое я не способен.

Древесные корни были, словно пики, направлены в небо, да и по земле струились, как змеи.

— Что, герой, смотришь на дело рук своих, правильно, смотри, смотри, — пока я стоял, пораженный увиденным, ко мне подошел Юхан. — Что ж ты раньше-то свои таланты скрывал, а? — весело проговорил он.

— Впечатляет, — только и смог вымолвить я.

— О то ж, мы, когда увидели это собственными глазами, поверить не могли, а ты представь еще тел, насаженные на эти корни, оплетенные ими или травой, потроха и кровь по щиколотку, даже меня пробрало, — его тон был весьма серьезен, видно, что он не шутит. — Ты это убрать сможешь? — и он обвел все рукой.

— Не-а, — я сразу отказался.

— Жаль, а то корни словно из железа, топоры каждый раз точить приходится, — грустно добавил Юхан.

— Много персов ушло?

— Ну, — и Юхан на долю секунды задумался, — человек сто, может, больше. Да и пленных могло быть больше, парни разошлись, еле утихомирили.

— Понятно, что с телами персов сделали, я видел, а где тела наших? — для меня это было важно.

— Вчера за крепостью всех схоронили, — в голосе Юхана тоже звучала некая печаль.

— Я пойду, — отворачиваясь произнес. А Юхан ничего не ответил, лишь тяжко вздохнул.

Минут пятнадцать мне понадобилось, чтобы добраться до свежих могил.

Их хоронили в три ряда, стояли простые кресты, палки просто связали друг с другом. Сто двадцать семь могил, здесь лежали не только те, кто оборонялся в крепости, но и те кто атаковал лагерь персов. Я медленно проходил между ними, про себя произнося имена тех, кого знал. Мыслей никаких не было, я ведь тоже мог лежать в земле. Да и готов был к этому. Тяжело мне этот бой дался.

Я попытался уйти в работу с головой. Забота о раненых, помощь в приведении крепости в порядок. Персы разломали все, до чего смогли дотянуться их шаловливые ручонки.

Так что лекарскую и свой закуточек приходилось восстанавливать с нуля.

Пленных персов Андрос под конвоем отправил к стратигу вместе с письмом, объясняющим все произошедшее. У персов удалось взять много лошадей, так что Андрос разрешил взять по одной лошади каждому из Мелитенского отряда. Правда, в этом табуне оказался мой Кусака и Крыло. И мне пришлось их с боем выбивать обратно, даже рожу одному много возомнившему о себе бойцу начистить, который простых слов не понимал.

Заодно и свой топор смог найти и ремень, даренный прадедом, он попал в кучу доспехов наших павших воинов. А вот взятое имущество персов Андрос продал торговцам, прибывшим из Мелитены. А полученными с этой торговой операции деньгами он вознаградил нас, пятерку выживших, и всех тех, кто участвовал в бою с персами.

Лично мне досталось пятьдесят золотых и хороший меч в богато украшенных ножнах.

Через две недели вернулся отряд, который сопровождал пленных. По приказу стратига всех персов казнили. А также был приказ, позволяющий Андросу провести рекрутский набор для восстановления гарнизона крепости. И еще один, дающий Амону более высокое офицерское звание кентарха, так что он теперь глава крепости в отсутствие Андроса.

Андрос также возвел оставшуюся тройку выживших в десятники. А Филиппу еще и предложил пойти на отдых, ему всего лет пять оставалось на службе, и Андрос мог принять такое решение.

И он после недолгих раздумий принял это предложение. И перед тем, как отбыть, взял с меня слово, что я обязательно буду заезжать к нему в гости. У него дом находится как раз близ Мелитены, и он попробует себя в роли земледельца. И поделился своими опасениями по части того, что родители умерли, а одному будет тяжело.

Его провожала вся крепость.

Андрос вместе с Амоном организовал рекрутский набор, хотя там все просто, имелись списки всех стратиотов[1], так что Амону в сопровождении пришлось всех объезжать, отбирая в гарнизон крепости людей.

Ну что сказать, глядя на них, вчерашние крестьяне, молодые и не очень. Самому старому из новичков было тридцать лет. Многие и оружия-то в глаза не видели.

Так что Амон с новоназначенными десятниками мучился, пытаясь обучить их военному делу. Пока было безуспешно, и новички путались в собственных ногах.

А жизнь вновь входила в привычное русло. А я все больше задумывался о возвращении домой. Все-таки соскучился