class="p1">Они будут идти две недели, днем и ночью, не замедляя ни на мгновение своего марша. Магическая река вошла в их тела, многие облака и озера энергии прошли сквозь них.

И вскоре на горизонте покажутся девять зиккуратов.

_____

О так называемых серых братьях в совете заговорили ещё до того, как было принято решение об отступлении.

Несмотря на то, что их было крайне мало, все же серых братьев было существенное количество среди магов приближенных к совету и самым высоким должностям в управлении городом. Они были. Нельзя было не заметить этого.

Серых братьев ловили на квартирах в нижних этажах зиккуратов, избивали до полусмерти, пытали, кого-то до смерти. Об этом говорили многие. А потом, на предыдущем заседании нескольких таких, искалеченных и трясущихся сам Альтиор ввел в помещение совета.

Кинув их к ногам верховного мага, он воскликнул:

— Предательство и ложь среди нас!

Поднялся, как всегда, страшный шум, гам, буря негодования.

Фракции в спешке обсуждали случившееся, никто не знал и не понимал, как реагировать. Несмотря на слухи, белые маги были слишком напыщенными, как правители, а потому не могли признать внутри себя, что есть нечто вне их идеи, пусть и подле неё, но нечто, что борется с ними и их властью на уровне мышления.

И такие люди все же были. Вот они. Изуродованные, пострадавшие за свою борьбу, но когда Альтиор сжал их волосы и поднял голову, то показал Протелеону их глаза, и тот ужаснулся. Стремление было в них.

Страх стал медленно растекаться по совету, по всему магическому сословию.

Серые… предатели, лжецы, шпионы, мечтающие посеять вражду и хаос в городе, люди, что скрываются среди горожан, в катакомбах, в кварталах, подбивающие толпу на мятеж медленно отравляющие сердца ремесленников и крестьян.

На следующем же заседании Зэорис поднялся и открыто заявил:

— Грядет мятеж! На город готовится поход!

Совет ответил смятением.

— Какие есть доказательства этому? — вдруг спросил Гликон.

— Вот вам доказательства, — с этими словами Зэорис достал свиток, прошелся по мраморному полу во внезапно наступившем затишье и вручил свиток Гликону.

Развернув же, Гликон пробежался глазами, и поднял растерянный взгляд к членам своей фракции, и вскоре выражение их лиц становилось одинаково тревожным, злым и полным панического разочарования.

— Это приказ о наступлении! Подписан магистром Зеландом!

— Зеланд? — усмехнулся Кронид, будто ждал этого, — магистр мятежников?

— Поэтому его уже давно не видно в совете, — продолжил Зэорис, — мои приближенные перехватили этот приказ у одного подозрительного человека, долго он пытался скрыться, а когда мои люди настигли его в тупике катакомб, тот он перерезал себе глотку кинжалом, душа его была для нас потеряна. Но эта бумага говорит обо всем. Зеланд предал нас. Он собрал вокруг себя множество смутьянов, и теперь идет сюда, чтобы оспорить власть белого совета.

К Гликону стали сбегаться и другие члены совета, чтобы посмотреть на злополучный документ, крик о несущейся на город угрозе, объятой быть может сталью и ненавистью.

Спокойствие, что лишь крепло с начала осады черными рыцарями града Вольного, теперь улетучилось, остался пульсирующий страх, вплетённый во взрыв ненависти.

— Мерзкие свиньи! — закричал Гликон, — мерзкие свиньи!

— Я предвидел это, — тихо сказал Альтиор Стратонику, сегодня они оба сидели в белоснежных тогах.

Эти двое присутствовали в тот день в зале совета и видели, как наливались кровью глаза тех, кто ещё недавно желал мира. Теперь, когда опасность стала реальной, их ноздри уловили аромат непокорности, что пробудило в них тех цепких тиранов, какими они были внутри.

Альтиор самодовольно улыбнулся.

— Обожаю погромы. Что-то вспомнилось мне… А ты когда-нибудь участвовал?

— Нет, — серьёзно ответил Стратоник.

— Жаль, это как грабеж при взятии города. Также весело! Только бьешь тех, кого давно знаешь, что вдвойне приятно.

— Ты навеселе, — Стратоник не мог не приободриться при виде оголтелого кровожадного веселья Альтиора, — сейчас они спросят тебя, наступит твой триумф, император.

Глаза у Альтиора загорелись.

— Слово императору белого рыцарства! — огласил в нужный момент Протелеон и отошел от своей трибуны, сопроводив Альтиора при этом взглядом, полным требовательности.

Прошел тогда и Альтиор к мраморной трибуне.

Совет слегка успокоился.

Взявшись крепкими руками за края трибуны, император сделал глубокий вдох:

— Белое рыцарство со всей мощью ответит на эту угрозу, какого бы не было число врага, у нас достаточно сил, чтобы отразить одномоментное нападение всех сил континента. Однако, громкими должны быть действия, а не слова. Потому прошу совет незамедлительно дать мне разрешение на начало нового военного похода, дабы разбить врага на подступах к городу!

_____

В коридорах зиккурата под зданием совета бродят стаи магов, живо обсуждая предстоящие изменения.

Тем временем Зэорис, Исеп и Протелеон сидят в одной из комнат на квартире Зэориса.

Кругом все та же аскетичная обстановка.

— Этот мужеложец не ведает, что творит!

— Да, мы знатно просчитались, — Протелеон в мрачной задумчивости разглядывает язычок пламени свечи.

— Протелеон, мы не контролируем его! Этот башенный пёс сорвался с цепи, ему плевать на все!

— Он уверовал, — раскачиваясь повторял Исеп, — он уверовал! Уверовал в то, что сам говорил...

— Ха... — усмехнувшись, Зэорис непристойно ругнулся, — маги всегда верят в то, что говорят. Как же ты был прав, Протелеон.

— Я... Я отдал приказ, две тысячи латников войдут в город, кроме тог, те войска, что стояли под Вольным, сейчас идут сюда.

— Этот мясник, Альтиор, поди торжествует, — заметил Исеп.

— Мы все ещё контролируем ситуацию, Зэорис, я понимаю твой гнев. Зеланд покушается на то, на что ты заслуженно претендуешь. Но то, чем он управляет больше не является в моих глазах серым орденом. Мы разобьём его, а городские серые круги сольются с магическим сословием. Так мы укрепим власть, обновим сословие.

— Протелеон, — Исеп попытался заговорить ровно, — твой план вышел из-под контроля, пора признать это.

— Хватит! — крикнул Протелеон.

Исеп и Зэорис обомлели.

— Верховный маг... — прошептал Зэорис.

— Не для того, вы здесь, чтобы в решающий момент дрогнуть. Это наш город, и этот город уже слишком велик, чтобы кто-то мог захватить его. В нем можно только раствориться, добравшись до