Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я? – невольно переспросила Светлана. – Что ты мелешь?
– Да-да, именно ты! – выдохнул ей в лицо Валерий. – Пока мы с тобой так славно развлекались, мне этого вполне хватало, и я не гонялся за другими женщинами!
– Развлекались? – вскрикнула Светлана. – Это ты называешь развлечениями? Скотина! В ту зиму я вечно ходила в синяках, мне приходилось носить темные очки, чтобы люди их не видели! Ты бил меня солдатским ремнем, гасил об меня окурки… Я не могла больше выносить твои издевательства!
– Мне это нужно! – выкрикнул Валерий. – Нужно, нужно! Что тут непонятного? А ты… ты могла бы немного потерпеть ради нашей любви! Когда любишь, нужно не только брать, но и давать!
– Любовь? Какая может быть любовь между нормальной женщиной и садистом! Я и так долго терпела, слишком долго! Нужно было бросить тебя еще тогда, в первый раз, когда ты поднял на меня руку!
– Не смей называть меня ненормальным! – выкрикнул Валерий. – Не смей, слышишь?
Надежде плохо было видно его лицо, зато голос она слышала отлично. И не узнавала его. Прежде это был голос сильного крупного мужчины – низкий, звучный. Теперь же Валерий говорил срывающимся высоким голосом и даже пустил пару раз петуха.
Он перевел дыхание и заговорил снова:
– Пока ты не ушла, я держал себя в руках. А потом… мне нужен был кто-то, я ведь – нормальный молодой мужчина…
– Это ты-то нормальный? – бросила Светлана.
– Да, я нормальный! – рявкнул Валерий. – Я нашел женщину, но она… она не поняла меня, начала кричать, сопротивляться. И тогда я решил, что так даже лучше. Я задушил ее… ты не представляешь, какое это чувство! Чувство власти, чувство свободы!
– Да уж, мне такое точно не понять!
– Кроме того, таким образом я послужил справедливости, – продолжал Валерий.
– Что? – удивленно воскликнула Светлана. – Справедливости? О чем ты говоришь?
– Высшей справедливости! – повторил Валерий. – Ведь все вы, бабы, – стервы, мерзкие, подлые эгоистки! Избавляя мир от вас, я делаю его только лучше!
Он на мгновение замолчал, но слова буквально рвались из его груди, душили его, и он продолжил:
– После того первого раза я почувствовал облегчение. Какое-то время я мог нормально жить и работать, но потом… потом я почувствовал, что мне нужно еще. Это было такое мучительное, такое изнуряющее чувство… как болезнь, как наркотическая ломка. И тогда я нашел следующую девку. Второй раз все получилось еще проще… мне приходилось делать это примерно раз в месяц…
Надежда в ужасе слушала исповедь маньяка и лихорадочно искала выход. Стараясь ни одним движением не выдать себя, она скосила глаза и оглядывала помещение в поисках чего-нибудь, что могло послужить оружием. Но ничего подходящего не было, только пластмассовое ведро и швабра стояли в двух шагах от нее – видимо, не так давно в домике побывала уборщица. Надежда представила, что нападет на маньяка, вооружившись ведром и шваброй, и подумала, что продержится не больше секунды. Она снова прислушалась к словам Валерия.
– Когда ты догадалась? – спросил он, склонившись над Светланой.
– Когда нашла твой тайник в гараже. Все эти вещи… ты что-то брал у каждой убитой женщины?
– Ну конечно, – Валерий усмехнулся. – По-моему, это естественно… я сентиментален, как все люди! Мне хотелось сохранить что-то на память о тех, с кем я был близок…
– Близок? Ты называешь это близостью?
– Конечно, это близость! Разве может быть большая близость, чем у того, кто умирает, с тем, кто дарует ему смерть? – Он вытянул вперед большие сильные руки, и Надежда вздрогнула, представив, как он душил этими руками несчастных молодых женщин. – Кроме того… – Валерий хихикнул. – Разве ты не заметила, какие вещи я подбирал? – Он заговорил вдруг тоненьким, детским голосом:
В этой маленькой корзинке Есть помада и духи, Ленты, кружева, ботинки – Что угодно для души!..
У одной женщины я взял духи, у другой – помаду, у третьей – ленту для волос… у четвертой хотел взять что-то кружевное, но не успел, и тогда взял часы, у них такой ажурный браслет, прямо настоящее кружево… конечно, это нечистая работа, но история меня простит… Да, вот еще что… – он вынул из кармана какую-то маленькую вещь и бросил на стол, – нужно туда положить…
– Да ты совсем ненормальный! – проговорила Светлана.
– Ладно, хватит болтать! – перебил ее Валерий. – Пора начинать…
Надежда снова взглянула на ведро… и увидела рядом с ним пластиковую бутылку с моющим средством. Как-то она такое покупала – в рекламе говорят, что всех микробов убивает, стоит дорого, а на самом деле – самая обычная хлорка…
Хлорка!
Надежда вспомнила разговор с дворничихой в том доме, где жила несчастная Лена Семушкина, одна из жертв Валерия. Та тетка сказала ей, что у Ленкиного любовника была аллергия на хлорку. Ну да, закрыл лицо, захрипел… Оттого и Светлана побледнела тогда, потому что точно узнала своего муженька.
А что, если попробовать… все равно других вариантов нет, а Валерий уже собирается перейти от разговоров к делу!
Надежда снова скосила глаза на маньяка. Он навис над Светланой, сжимая в руке нож, и не видел больше ничего вокруг, и уж, во всяком случае, забыл о самом существовании Надежды. Тогда она бесшумно перекатилась на бок, протянула руку, схватила флакон с моющим средством и сорвала с него колпачок. Подниматься на ноги было некогда, да и тяжело, она подползла поближе, встала на колени и из этого неудобного положения брызнула хлорной струей в лицо маньяку.
Тот выронил нож, закашлялся, схватился за лицо и завертелся на месте, как раненый медведь. Из груди его вырывалось хриплое дыхание, перемежаясь со стонами.
Надежда вскочила, подобрала валявшуюся в дальнем углу печально запомнившуюся ей сковороду, схватила ее обеими руками и ударила Валерия по голове, вложив в этот удар всю ненависть к садисту и убийце и всю собственную жажду жизни.
Это сочетание придало ей небывалые силы, и удар получился что надо. Сковородка, хоть и тефлоновая, оказалась весьма тяжелой.
Валерий хрипло вскрикнул и без сознания рухнул на пол.
– Это тебе за «старую кошелку»! – добавила Надежда мстительно.
Не теряя времени, она подскочила к Светлане и ножом маньяка разрезала ее веревки. Затем совместными усилиями они в две минуты увязали бесчувственного маньяка, как полукопченый окорок, да еще и привязали его к ножке дивана.
Закончив это нелегкое дело, женщины сели (Надежда – на стул, Светлана – на подоконник) и переглянулись.
– И что нам теперь с ним делать? – проговорила Светлана, разминая затекшие руки.
– А вот теперь-то я знаю, что делать! – уверенно заявила Надежда, вынимая свой мобильник.
Она набрала номер капитана Поползнева.
Капитан явно ей обрадовался.