— Ва — вырывается у меня, — ууу.

Даже буквы одного слова с разной скоростью выходят. Усиленно концентрируюсь на том, чтобы место, в которое я сажусь, совпало с цифрами и буквами, указанными на билете. Самолет — огромный! В ряду — семь сидений: по два у окон и три — посередине. Лёша останавливается в центре салона, заботливо заталкивает меня на место у окна, а сам занимает место у прохода. Интересно, какие сидения — наиболее безопасные? При последнем крушении, о котором рассказывали по телевизору, не выжил никто. В другом — два человека, которые были не пристегнуты. В третьем отвалился хвост. Пассажиры, которые были там, стали инвалидами, остальные погибли. Лучше здесь, у крыла останемся — по крайней мере, укачивает меньше.

Стюардесса впереди нас старательно рассказывает, как надевать спасательный жилет, обеспечивать себя маской, затем проверяет, все ли пристегнуты. Пытаюсь переключиться с возможных неблагополучных вариантов нашего приземления на что-нибудь более позитивное.

— Наверняка опоздаем, — шепчу Лёше.

— Не будем о плохом, мы всё-таки в отпуске, — отвечает он.

— Это неплохо совсем. Лучше опоздать, чем вообще не прилететь.

— Ты права, хотя опаздывать тоже нежелательно.

— Да ладно, отель ведь никуда не денется. Нас все равно встретят. Нас ведь встретят?

— Нет, нам на такси придется добираться, — Алексей достает из кармана лист бумаги и показывает длинный номер. — Сюда нужно будет позвонить, если в аэропорту не сторгуемся.

— Я недавно фильм смотрела. Там девушки приехали в Париж, тоже взяли такси, а потом их в заложницы взяли. Одну продали какому-то шаху, потому что она девственницей была…

— Тогда нам нечего бояться.

— Погоди! Другую на наркотики посадили, и она умерла. Но, слава Богу, я не с подругой, а с тобой. Бандиты мужчин боятся. А как наш отель, кстати, называется?

— «Бавария».

— Значит, немецкий! Качество должно быть отличным. Все включено?

— Почти, — отвечает он. — Это не совсем обычный отель. Ты же хотела романтический сюрприз?

— Мне уже, кажется, достаточно на сегодня сюрпризов, — напряженно вглядываюсь в его лицо, готовая узнать страшную тайну нашего отпуска.

— Ну, если на сегодня достаточно, то об этом я расскажу тебе завтра, — он закрывает глаза и устраивается удобнее в кресле. — Дорогая, расслабься! Всё будет хорошо! Наслаждайся нашим первым отпуском вместе! Самолет — это самое безопасное средство передвижения в мире!

— Да, ты прав, — представляю себе сотни самолетов, которые ежедневно поднимаются и садятся в аэропортах по всему миру. Каждую минуту взлетают и садятся. И ничего не случается. Почему о них никогда новости не показывают? Первой строчкой: «Внимание! Сегодня благополучно приземлился рейс из Домодедово в Даламан и еще пятьсот других рейсов! Перечислим поименно. Всех поздравляем!» Вот это, я понимаю, новости. Если бы об этом говорили, то аварию одного самолетишка никто бы не заметил! А то всё время аварии! Невротиками людей делают наши СМИ. Мы с Лёшей уже и телевизор не смотрим, но добрые люди все равно новости рассказывают. «Слышали про пропавший самолет-то? Еще не нашли», «А про заложников? Всех убили», «А про террористов? Будьте бдительны!» Зачем такую панику разводить? Как бы то ни было, это очень редко происходит.

Зондирую взглядом самолет на наличие возможных подозрительных личностей с бородами. Не нахожу ни одного. Самый бородатый — Лёша.

— Почему ты не побрился? — спрашиваю его.

— Не успел. Вещи подбирал, чтобы по цвету подходили.

— Молодец! — отвечаю я. — Побриться всё-таки надо было, а то пассажиры могут подумать, что ты террорист.

— Ну тебя… Сейчас как раз можно поспать, а ты про всякую ерунду.

— Смотри, какие милые малыши! — шепчу Алексею, показывая на девочку лет трех-четырех и мальчика постарше, которые расположились рядом дальше на сиденьях по центру. Их папа — наш сосед по левую сторону от Леши. Дети постоянно поворачиваются к нему и спрашивают: «А когда мы полетим?»

На них симпатичные футболки с надписью «Go to vacation!». Мне снова ужасно хочется ребенка. А лучше — двух — девочку и мальчика, чтобы можно было на них такие футболки одевать и ездить с ними в отпуск.

— Да, милые, — Лёша улыбается и закрывает глаза. — Я посплю немного, раз ты перехотела.

— Конечно, конечно! Спи! Извини, пока ты не уснул, совсем забыла: я же завтра пропущу последний день тренинга! Надо Мише позвонить!

Лезу в сумку за телефоном.

— Ты что, его не выключила еще? Переборщили мы с лекарством! Совсем не соображаешь!

— Я просто забыла!

— Вот из-за таких, как ты, и падают самолеты! А потом все на террористов сваливают.

— Тогда бы они каждый день падали, — набираю номер. — Мы еще не взлетели! Не волнуйся.

— Слава Богу, что не взлетели! Выключи телефон! Самолет уже в движении! Мы с Мишей созванивались. Я тебе сам сеанс проведу. Не волнуйся.

— А, может быть, прямо сейчас? Михаил говорил, речь пойдет о главном. Если наш самолет разобьется, то я умру с полным осознанием смысла жизни.

— Выключи телефон, и тогда у тебя будет еще целая жизнь для осознания.

— Уже выключила. Начинай семинар.

— Нет, сейчас не получится. Ты не в том состоянии. Не волнуйся, у нас целая неделя впереди.

— Кажется, я уже знаю, что есть главное.

Вспоминаю то прекрасное чувство, которое испытала сегодня в кресле Виктора Алексеевича — теперь моем… Любимая работа… Ход моих мыслей сбивает громкий голос мальчика, который предлагает сестре попить.

— Бабушка сказала, что перед полетом нужно пить много воды, чтобы не было тромбофебита.

— Тромбофлебита, — поправляет его отец. — Вадик, не приставай к Алисе. Сейчас напьетесь воды, потом в туалет захотите. На взлете вставать нельзя. Будете в штаны делать.

— Ура! — радуется девочка — Будем делать в станы!

— Даже не думай, — вступает мама и строго смотрит на папу. — А ты не напоминай, мы только ее отучили от подгузников. Не хватало, чтобы она в самолете описалась.

Мальчик все равно дает попить сестре воды прямо из бутылки и, очевидно, проливает. Девочка визжит. Папа протягивает руку справа от сидения и ловко хватает мальчика за ухо. «Ты с самого утра не слушаешься. Сейчас же прекрати!» — шипит он.

— Какие ужасные родители, — шепчу Лёше.

— Мальчик заслужил. Отца не послушался.

— Как ты можешь? Ты тоже наших детей бить будешь?

— Он его всего лишь за ухо схватил!

— За маленькое бедное розовое ушко!

У меня на глаза наворачиваются слезы.

— Не делай из мухи слона, — отвечает Лёша и снова закрывает глаза.