В этот момент со словами девочки «Не хочу я больше пить» в нашу сторону летит стаканчик с водой. На светлых штанах Леши появляется большое темное пятно.

— А вот и слон прилетел, — хихикаю я.

— Ой, простите, — говорит папа и убирает стаканчик с его колен. — Знаете, у нее такой возраст. Кризис трех лет. Самому хочется иногда спрятаться от них, но в самолете, к сожалению, негде.

— Понимаю, — отвечает миролюбиво Лёша.

— Из таких потом террористы и вырастают! — шепчу ему, прикладывая салфетку к его брюкам.

Мотор ревет, самолет набирает скорость и взлетает. Становится неожиданно тихо. Слышен лишь мерный гул. Мы набираем высоту. Я чувствую себя хорошо. Никакой тошноты. Знала бы, что каких-то два «Мохито» избавляют от укачивания, пошла бы в летчики. Я же ребенком все время в мечтах летала! Алексей снова закрывает глаза. Ну как же так? Теперь у нас есть время для двоих, а ты — спать?

— Представляешь, у нас целая неделя, свободная от работы! Даже не знаю, что делать буду с такой уймой времени.

— Не волнуйся, я тебя займу!

— Я думала, ты спишь!

— Как же, уснешь с тобой.

— Ну не могу я сейчас молчать! У меня столько планов на отпуск! Я хочу ими с тобой поделиться! Чтобы ты знал, что просто валяться полдня в кровати и полдня на пляже я не намерена, — Лёша корчит недовольную мину, но глаз не открывает. — Хочу все книжки перечитать, спортом заниматься. Там, наверное, йога есть и танец живота. Обычно в каждом отеле в Турции есть. И еще буду продолжать питаться вегетарианской пищей. Анжела у нас на работе уже целую неделю не ест мяса и рыбы для повышения эффективности, чем я хуже?

— Привет! — мой монолог прерывает тоненький детский голосочек.

Из проема между двумя сидениями на меня смотрят два маленьких озорных глаза. Добрая пара впереди нас уступила детям место, чтобы они могли полюбоваться видами из окна. Спасибо им…

— Привет! — отвечаю, улыбаясь, и показываю девочке на спящего Лешу. — Шуметь нельзя, дядя спит. Смотрите, за окном столько всего интересного!

Девочка понимающе кивает и исчезает.

Так-то нужно воспитывать детей! Они все понимают, просто с ними нужно как со взрослыми общаться. Серьезно и не сюсюкаться.

— А у меня есть кукла, — девочка появляется теперь сверху и показывает куклу Барби в розовой кофточке, обтягивающих белых бриджах и на каблуках. — Ее зовут Барби!

Ну надо же! Настоящее откровение для меня!

— Алиса, отстань от тетеньки! — слышу голос матери.

Наконец-то соизволили заметить. И почему она называет меня тетенькой? Тетенька — это тучная женщина с клетчатыми котомками с базара. А я — девушка, чуть старше Барби, но по параметрам ничуть ей не уступаю.

— Ничего, ничего! — отвечаю я. — Мы просто общаемся. Ты знаешь, я — не тетенька!

— Значит, ты — дяденька! — она наклоняется ко мне.

— Нет. Это дяденька, — улыбаясь, показываю на Лешу. — А я — девушка. Как Барби!

— Он — дяденька, ты — тетенька! — упрямо повторяет девочка.

— Да нет же! Тетенька — это такая большая, грузная женщина с котомками с базара. А я — девушка, как Барби!

— Почему? — к диалогу присоединяется мальчик.

— Потому что я уже это объяснила и больше объяснять не буду.

Чувствую гордость. С детьми нужно быть твердыми, иначе они на шею сядут.

— А почему он тогда дяденька? Он же не большой, и котомок у него нет, — мальчик хитро улыбается.

— Ты очень умный мальчик! — отвечаю я. — Правильно называть его «молодой человек».

— А человек у вас совсем не молодой! — присоединяется мальчик.

— Почему же? — удивляюсь я.

— У него волосы седые.

— Как седые? — с беспокойством смотрю на голову Алексея.

— Да вот же! — мальчик встает со своего места, подходит к Лёше и резким движением выдергивает ему несколько волос с виска. — Вот смотрите!

Лёша вскрикивает и трет больное место.

— Ты с ума сошел! — папа отвешивает мальчику подзатыльник.

— Не бейте ребенка! — кричу я.

— Хотите, чтобы ваш друг лысым в Даламан прилетел?! — отвечает папа и усаживает мальчика на место. — Я запрещаю вам поворачиваться! Это я детям, — уточняет он, глядя на меня.

Подходит стюардесса и пытается угомонить папашу, а нам предлагает занять два пустующих место в конце салона. Мы говорим, что всё в порядке, но от предложения не отказываемся. Всё-таки там есть шанс выжить, если хвост у самолета при посадке отвалится.

— Родителям удобнее будет следить за детьми, — поясняю сидящим рядом пассажирам. — Мама впереди займет девочку, сзади папа займет мальчика.

— Спасибо за беспокойство, — отвечает папа и, скривив рот в недовольной улыбке, пересаживается на наше место. — Специально сел отдельно, чтобы поспать. Вадик, сиди спокойно, будем в морской бой играть.

Около двенадцати ночи прибываем в Даламан. С небольшим опозданием, но в целости и сохранности. Самолет и в нашем случае оправдал звание самого безопасного летающего средства. Обожаю правила без исключений.

Пока Лёша договаривается с таксистами, осматриваю местность. Темно, не видно ни зги и никакого другого более понятного по названию в русском языке предмета. Только такси и круглые, обрамленные черными бородами лица водителей. В самолете я бы со страху умерла — они все, как один, похожи на террористов! Лёша подходит с одним из них, и тот везет нас в Мармарис.

Примерно через час лежим в кровати и сразу засыпаем. Открываю глаза, когда за окном светло. Мы в небольшой комнате абрикосовых тонов. Основное убранство ее составляет кровать. Напротив стоит небольшой шкаф с телевизором. Слева от нас — платяной шкаф и выход в туалет и главный коридор.

— Лёша, просыпайся! — трясу его я.

— Зачем? — бормочет он сквозь сон.

— У тебя рука вся синяя! Смотри! — я показываю на темное пятно у него на руке. — Может, у тебя тромбофлебит? Ты много перед полетом пил?

— Нет. Только в такси.

— Ну вот! Мальчик же предупреждал! Нужно было больше перед полетом пить!

— Перестань ерунду говорить! Это просто ты мне ночью отлежала. Не голова, а гиря! Несколько часов кровь к тканям не поступала. Не удивительно, что рука почернела!

Он закрывает глаза и делает вид, что собирается продолжать спать.

— Ты с ума сошел?

— А что?

— Нужно к врачу бежать, руку спасать! Ты ее вообще чувствуешь? — стаскиваю с него одеяло и ощупываю руку.

— Может, сначала оденемся? — он отдергивает руку и трет глаза.