такая скудная, как там, где я разговаривал с темным магом. Можно сказать, тут было обжито.

На столе возле кровати — книги и газеты. А также лампа и чашка с дымящимся напитком. Да и сам брат Новгородского выглядел опрятно. Борода подстрижена, одежда целая и выглаженная.

Сходства с Потапом я не углядел. Мастер воров был невысоким и худым, тут же сидел настоящий здоровяк. Всё у него было широкое — и кость, и лицо и даже уши. На здоровенном носу красовались необычные для подобного типажа очки. В тонкой золотой оправе и с изящными дужками.

Узник посмотрел на нас поверх очков со спокойным интересом, отложил книгу, которую как раз читал и кивнул:

— Доброй ночки, господа. Роман Степанович. С вами, мил человек, не знаком. Представите нас, ваше благородие?

— Хватит паясничать, — поморщился Баталов. — Не твоего ума дело, кто это. Сиди и помалкивай.

— Как скажете, — покорно согласился тот и смиренно сложил руки на коленях.

Интересно… Он и сам был магом иллюзий, слабеньким, но весьма талантливым. Его дар ощущался странным, вроде и ранг начальный, но сила большая. Так бывало, когда маг развивался не по методическим указаниям, а по велению души. Интуитивно, можно сказать. Получалось это лишь у талантливых.

Но причина, почему он сам не мог создать себе приятный морок, была ясна сразу. На его руках красовались кованые браслеты, блокирующие магию. Редкая вещь, но для такого уровня силы изготовление не такое и сложное. Достаточно привлечь хорошего мага иллюзий и замкнуть на погашение одного аспекта.

А вот чтобы провернуть такое с универсалом, нужен другой универсал.

Обычно преступников отправляли в острог, который традиционно находился в аномалии и магия там в принципе не работала. Это было проще. Но для тех, кто содержался вне аномалии, делали такие вот артефакты-кандалы. Неприятная штука. Ощущаешь источник и силу, а воспользоваться ею не можешь. Это как быть голодным за щедро накрытым столом и не иметь возможность съесть хоть маленький кусочек.

Но Новгородский-старший не выглядел страдающим. Или хоть как-то переживающим свое заключение. Помалкивал, как и велели, но продолжал с любопытством меня разглядывать.

— Не вздумай чудить, — сказал Баталов, что-то стискивая в кармане.

Я не стал тянуть время и нервировать ещё больше Романа Степановича, и достал ложку, протягивая её мужчине.

— Ох, — всплеснул тот руками и прижал их к сердцу. — Неужто та самая, от бабки нашей, Аглаи Кузьминичны?

Вот это талант! Я даже замер на секунду, но благо всё это выглядело, как проверка артефакта. Ну каков артист! И как только успели предупредить насчет придуманной мною легенды? Я её передал в записке, приложенной к ложке. Мало того, что мастер воров так быстро сумел организовать доставку артефакта, так и историей умудрился поделиться.

— Что? — напрягся менталист, заметив мое замешательство.

— Всё в порядке, связан артефакт именно с ним. Теперь понятно почему. Родственная связь.

— Вот спасибо вам, господин хороший, — продолжал представление заключенный, схватив из моих рук ложку и глядя на неё с восхищением. — Это ж часть дома родного.

Баталову эта бурная радость не понравилась, но отбирать «сокровище» он не стал. Недовольно хмыкнул и указал на выход. Уже в коридоре уточнил:

— Вы уверены, ваше сиятельство?

— Никакого вреда в артефакте нет. Была обычной ложкой, на долговечие зачаровали позже уже, — даже ни капли не соврал я.

На самом же деле сначала это была просто ложка, придавал крепость я в самом конце. Да и плохого ничего с этим незамысловатым прибором сделать нельзя. Уж подкоп точно.

Новгородский просто будет иметь возможность побывать в мире иллюзий, Батист получит окончательный откуп от мастера воров, а я получу темную одаренную. Ну и благодарность всех выше упомянутых. Все в выигрыше.

Кроме, пожалуй, главы тайной канцелярии. Хотя ему досталась шикарная шаверма, что тоже дорогого стоило, как по мне.

Визит закончился и пора было начинать свою игру.

Весь бастион с основания и до крыши напичкали сигнальными системами. Как и глушащими любую мало мальски серьезную угрозу. Вот они зря, нужно было глушить вообще всё.

Моё вмешательство не было серьезным или хоть сколько угрожающим безопасности. Обычная поисковая нить, практически незаметная, потому что нацелена только на один аспект. Тьму.

Мы спустились на первый этаж и прошли большую часть пути к выходу, когда я ощутил слабый отклик из ближайшей камеры. Пошатнулся и тяжело оперся на стену.

— Что с вами? — тут же подхватил меня Роман Степанович.

Подавив угрызения совести, что обманываю такого заботливого человека, я ответил слабым голосом:

— Переоценил себя. Нехорошо мне. Воды… — прохрипел я, оседая на пол.

— Сейчас! Держитесь, Александр Лукич! — Баталов метнулся по коридору и вскоре скрылся за поворотом.

— Уж простите, ваше благородие. Но нет времени поступать на службу для допуска, — пробормотал я и легко поднялся.

Прислушался к звукам. Где-то далеко громыхнула дверь и шум совсем стих. Счет пошел на секунды.

Я потерял несколько, пытаясь разобраться, как открывается смотровое окошко в двери. Искренне надеясь, что не застану неприличную сцену, я наконец-то справился. Лязгнул металл и створка поддалась.

К счастью, девица не была в неглиже. А одетой сидела на кровати и смотрела прямо на меня. Слабый свет проникал через окно под потолком, но его было достаточно.

Сомнений быть не могло. Потомок князя Дашкова.

Я успел только быстро оглядеть камеру — вот тут обстановка была шикарной. Дорогая резная мебель, кресла, низкий столик, книжный шкаф и даже дамское трюмо. Да и постельное белье было отменного качества. В лунном свете мерцал шелк и атлас.

Интересно.

На тонких запястьях темной были точно такие же кандалы, как и у Новгородского. Именно они выбивались из обстановки сильнее всего — грубый толстый металл выглядел кричаще неуместно.

Девушка вопросительно изогнула одну бровь и открыла рот, чтобы что-то сказать, но я услышал топот ног и захлопнул окошко.

Принял прежнее положение умирающего, утомленно прикрывая глаза.

Наследницу темного дара я нашел. Теперь главный вопрос — как она тут оказалась? Второй — как с ней поговорить? Ну и третий — а надо ли это вообще?

Задачка…

Глава 22

Баталов действовал решительно. Думая, что я без сознания, от души надавал мне по щекам, не успел я сделать вид, что очнулся. И тут же подсунул бутылку с водой.

В ушах звенело от его спасительных оплеух, но воду я принял с благодарностью.