вы вели бой. Впечатлило. Да и то, как вы взяли в оборот нашего коменданта, тоже заслуживает отдельного уважения, – генерал сделал паузу. – Скажите, зачем вы решили сбежать?

– Сбежать решил мой товарищ. Он собирается лететь на Луну, чтобы вернуть на Землю одного человека, начальника лунной станции. Николай дал обещание, и нарушить его никак не может. Не в его это правилах. А я, как друг, не мог остаться в стороне.

– А девушка?

– Она – дочь начальника станции. Желает увидеть отца.

– Понятно, – генерал помолчал. – Борис, несмотря на то, что вы существенно сократили численность нашего гарнизона, и вам полагается за это ни много ни мало смертная казнь, я хочу предложить вам службу в наших рядах. И не рядовым солдатом, а начальником гарнизона. Признаюсь, своей храбростью и умением вести бой вы покорили меня и доказали, что достойны возглавить охрану нашего убежища.

– Я польщен, господин генерал. Но, что будет с моим другом?

Генерал только собирался открыть рот, чтобы ответить, как затриликал коммуникатор.

– Бельмарк слушает… Так… Ушли?... Понятно. Возвращайтесь.

Генерал посмотрел на Бориса. От него не ускользнуло, как тот внимательно следит за каждым его движением и ждет информации. А информация, надо сказать, не ахти. Совсем не на тот исход, о котором доложил сержант, надеялся генерал. Ему даже захотелось обматерить непутевых вояк, но он не стал этого делать в присутствии Бориса.

– Мне сообщили, что ваш друг, девушка, а вместе с ними и комендант взлетели на челноке.

Бельмарк заметил, как Борис с облегчением выдохнул, и у него даже глаза засветились радостными огоньками. Борис поднялся со стула и четко произнес:

– Я согласен, господин генерал.

– Вот и отлично, – Бельмарк подошел к Борису и коснулся ладонью его плеча. – Поздравляю вас, Борис, с новой должностью. С этой минуты вы становитесь новым комендантом убежища.

13. Полет к Космодрому

– Господин комендант, – обратился Николай к Диггинсу, – вы можете занять второе кресло. Лиза, здесь негде сесть. Прошу пройти в одну из кают.

– Давай лучше я сяду в кресло пилота, – возразила Лиза. – Бывшему коменданту я не доверяю.

Диггинс хмуро глянул в ее сторону.

– Понимаю, вы можете мне не доверять, но я буду больше полезен. Так ли, Николай?

– На корабле прошу называть меня «капитаном», – строго произнес Николай. – И желательно, добавлять слово «сэр».

– Есть, сэр, – отозвался Диггинс, запнувшись на этом самом «сэр». Он приблизился к креслу и с трудом в него забрался.

– Застегните ремень, комендант, – сказал Николай.

– Слушаюсь, господин капитан, – Диггинс щелкнул ремнем. – И прошу вас, не называйте меня больше комендантом. Какой я к черту комендант?

– Хорошо, Диггинс. Будете тогда называться стажером.

– А кем вы меня назначите, господин капитан? – произнесла из-за спинки кресла Лиза.

– Пассажир, – коротко ответил Николай.

– Вот как? Мне кажется, я заслуживаю большего.

– Пассажир Елизавета, если будете вступать в полемику, прикажу покинуть рубку.

– То есть, если я буду молчать, вы мне разрешите находиться здесь во время полета?

– Разрешаю. До начала посадки. Перед посадкой необходимо будет занять место в каюте и пристегнуться. Это требования по безопасности.

– Есть, господин капитан, – произнесла Лиза и отошла к задней стенке, где ухватилась за поручень.

Они уже поднялись над горным хребтом. Площадка перед входом в бомбоубежище осталась далеко внизу. Николай потянулся к приборной панели, как плечо вновь пронзило болью.

– Пассажир Елизавета, – выдохнул Николай. – Обрабатывать раны умеете?

– Никогда не приходилось, – в ее голосе послышалась растерянность.

– Тогда придется научиться. Сразу за дверью рубки находится аптечка. Неси сюда.

Лиза вышла и почти сразу вернулась с пластиковым чемоданчиком. Николай успел освободить плечо от рукава комбинезона. Ткань рубахи была пропитана кровью, а кожа на плече была рассечена словно бритвой.

– Там есть перевязочный комплект, – сказал Николай. – Наложи его на рану.

Лиза открыла чемоданчик. Нашла нужный пакет. Трясущимися пальцами приложила к ране тампон, пропитанный вонючим составом, зафиксировала его на плече. Жжение усилилось, но Николай старался не показывать вида. Он лишь вздохнул и натянул рукав обратно.

– Благодарю, – произнес он и посмотрел на чумазое лицо Лизы. Слипшуюся прядь волос она уже убрала, открыв широкий лоб, такой же как у Маркуса. Карие глаза и угловатые скулы показались сейчас Николаю очень милыми.

Лиза, смутившись, отвела взгляд. Она закрыла чемоданчик и вернулась в заднюю часть рубки.

Николай высветил на дисплее карту. Когда летели сюда, ориентировались на радиосигнал. Теперь же, при отсутствии навигационных спутников и каких-либо сигналов со стороны Космодрома, курс никак не проложишь. К тому же на карте не было отметки, где именно находился челнок. Николай пометил специальным флажком точку, откуда они взлетели. Отыскал Космодром. Затем он провел световым пером по дисплею, прочертив на карте нужную траекторию. Вычислил азимут. С помощью бортового компаса определил направление для полета. Все это время челнок висел над горным хребтом, в складках которого располагалась площадка, которую они покинули. После всех манипуляций с картой, Николай дал судну команду начать движение, коснувшись пальцем сенсорной кнопки на панели управления. По стенам и полу прошла легкая вибрация. Николай наклонил ручку джойстика влево, челнок, накренившись, пошел на разворот. Наконец, выведя корабль на нужный курс, Николай потянул ручку на себя. Челнок выровнялся и начал стремительно набирать высоту. Земля внизу удалялась, все больше становясь похожей на карту, что высвечивалась на дисплее. На высоте десять тысяч метров Николай выровнял судно, задав ему горизонтальное движение.

– Диггинс, – произнес он, не отрывая взгляда от приборов и обзорного окна. – Вы внимательно смотрите за тем, что и как я делаю. Вдруг вам придется заменить меня.

– Наблюдаю во все глаза, – отозвался новоявленный стажер.

Николай тем временем всматривался в проплывающий внизу пейзаж, на всякий случай сверяя увиденное с картой. Все шло нормально. Небо вокруг было чистым.

Так они летели минут двадцать, пока впереди не замаячил белый туман. «Облака, мать твою», – пробурчал под нос Николай. Ему это не нравилось, поскольку обещало скрыть от взора поверхность земли, что затруднит ориентацию в пространстве.

Очень скоро они вошли в распростертое на всю ширину неба облако, погрузились в него, словно в вату. Вокруг стало белым бело, земля внизу исчезла. Постепенно туман, окутавший судно, начал сереть,