полоумный архимаг знает, что делает, и у него есть какой-то план. Например, бафф на +100 к харизме и убеждению.

— Помнится, ты всегда мечтал овладеть Ar’Pho’Fla’Ki — магией изначальных владык огня.

— ХОЧЕШЬ СКАЗАТЬ, ТЫ СМОГ ЕЁ ОСВОИТЬ? НЕТ, ЭТО НЕВОЗМОЖНО. ДАЖЕ ДЛЯ ТЕБЯ.

— Верно. Будь у меня эта магия, мне бы не понадобился твой камень. Мои исследования завершены всего на двадцать пять процентов. И если ты отдашь свой камень без боя, то после возвращения в прошлое я отдам тебе копии этих записей.

— ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ПРОЦЕНТОВ? И ТЫ ПРЕДЛАГАЕШЬ МНЕ ОТДАТЬ ЗА НИХ СВОЮ ЖИЗНЬ?

— Да. И знаю, что ты согласишься, — сказал маг.

Вы когда-нибудь слышали, как смеётся дракон? Я вот только что услышал. И похоже, что ближайшие несколько часов буду слышать только свист в ушах, потому что у меня перепонки нахер полопались!

Ну или до тех пор, пока в меня не прилетит хил от Жанны. Вот и он: тело обволокло белое сияние, и звуки вернулись.

— … ДЕЮСЬ, ТЫ НЕ ОБМАНЕШЬ МЕНЯ, АРХИМАГ. ХОТЯ О ЧЁМ ЭТО Я — ТЫ ВЕДЬ НИКОГДА НЕ ВРЁШЬ.

Сказав это, дракон умер. Просто остановил свои внутренние магические потоки и с грохотом повалился на пол. Из его груди вылез оранжевый камень.

Духовный камень огненного дракона.

+48 сил, +16 лов, +45 вын, +40 жив, +33 маг, +37 дух.

Способности:

— Огненное дыхание.

— Драконьи когти.

— Драконьи крылья.

— Неуязвимость к ядам и болезням (пассив).

— Неуязвимость к огню (пассив).

Камень ушёл Серёге, как самому опытному в обращении с огненной магией.

Спустя десять минут…

— Охереть, я летаююю! Ох сука, как поворачивать-то⁈

Плюх!

— Ааа, горячо! Вытащите меня отсюда!

— Чего орёшь? — лениво произнёс я, подойдя к берегу лавового озера. — У тебя стопроцентный резист к огню. Для тебя эта лава, как тёплая ванна.

— Ха, а ведь в натуре, — произнёс Серёга, перестав дёргаться. Сейчас он стоял по грудь в лаве.

Шкура огненного дракона для крафта не годилась, так что, собрав с него огненную эссенцию, мы улетели домой. Но ограничиваться одним драконом не стали, и принесли в инвентарях ещё несколько камней ифритов — довольно мощных огненных кастеров. Их отдали отряду Кирилла (он тоже будет участвовать в финальном сражении).

К этому времени уже были скрафчены несколько мечей из зубов зелёного дракона. Было решено сделать двуручники, т. к. при нашей силе вес оружия уже не играет особой роли. Показатель урона у них был аж 70 единиц.

Единственное, что печалило — в них не было встроено рун на пробивание брони, как у мечников из крепости лича. Но я, дурья башка, совсем забыл, что у нас в команде теперь есть величайший архимаг (пусть и занерфленный последним патчем). Заняв стол для зачарований, Керсадес без труда наложил на все клинки те же руны пробивания брони.

Теперь оставалось дофармить миллион эссенции и добыть ряд особых ингредиентов. Но маг заявил, что этим напарники будут заниматься без меня. Потому что для вставки божественных камней недостаточно недельку потаскать в себе камни драконов. Нужно ещё провести определённые медитации, которые займут ни хрена не пять минут.

— Но есть одна проблема… — задумчиво проговорил маг.

— Какая?

— Я должен сопровождать твоих рабов во время вылазок, потому что без меня им не найти нужные ресурсы и артефакты. Но вас тоже нельзя оставлять одних. У вас нет опыта в проведении медитаций, и если будете заниматься этим без присмотра, то наделаете ошибок, и не только не достигнете результата, а можете даже повредить свои каналы. Был бы здесь живой монах…

Повисла немая сцена.

— Чего ты на меня так смотришь? — спросил Керсадес.

— Живой монах, говоришь? — усмехнулся я.

* * *

В Додзё белого тумана всё было тихо и спокойно. Стабильность и идиллия. Разве что следы разрушения были полностью устранены. Монах с Максом полностью всё отмыли и починили, и теперь ничто не напоминало о прошедшей тут недавно битве.

А вон и наша парочка — засеивает грядки возле западной стены. Мы подошли к ним.

— Хочешь сказать, в этой окаменевшей земле может что-то вырасти? — спросил я.

— Пышного урожая здесь не получишь, — ответил монах, не отвлекаясь от процесса. — Но есть овощи, способные вырасти даже в таких суровых условиях. Их нам хватит, чтобы насытить животы и не зависеть от чужих поставок. Зачем ты пришёл? И снова привёл с собой постороннего.

Керсадес вышел вперёд, давая понять, что говорить будет он. Я ожидал, что он по стандарту перескажет свой грандиозный план. Но вместо этого архимаг встал перед монахом и поклонился. Я заметил, что поклон был необычным: маг сложил руки определённым образом.

Что бы это ни было, оно возымело эффект. Монах наконец отвлёкся от грядки, встал и ответил таким же поклоном. В его глазах промелькнуло уважение. Похоже, это какое-то фирменное монашеское приветствие. Жаль, что я не знал его, когда встретился с монахом. Может, тогда он был бы более разговорчивым.

Когда с формальностями было покончено, Керсадес заговорил. Причём в этот раз он не стал пересказывать свой план по спасению мира, а сразу начал просить монаха помочь нам с медитациями.

— Эту технику можно использовать как во благо, так и во зло, — сказал монах. — Для чего тебе нужно, чтобы эти двое ей овладели?

— Я хочу всё исправить, — ответил Керсадес.

— Всё?

— Всё.

— Чтобы говорить такое, нужно возомнить себя богом… — проговорил монах.

— Я не бог, и никогда не собираюсь им становиться. Я исправлю этот мир, будучи человеком.

Какое-то время монах думал. Затем сказал:

— Хорошо. Я сделаю, как ты просишь. Я обучу этих двоих технике возвышения.

Следующие несколько дней нас ждали суровые тренировки. Мы сидели на земле в позе лотоса и медитировали, перестраивая свои внутренние каналы. Монах консультировал нас, следил за нашими успехами и поправлял, если мы что-то делали не так.

Естественно, он не стоял над нами целыми днями. Большую часть времени они с Максом хлопотали по хозяйству: строили, чинили, прибирались, ухаживали за грядками. Но примерно раз в полчаса монах проведывал нас и проверял, не начали ли мы снова косячить.

Мы проводили в позе лотоса почти круглые сутки, отвлекаясь лишь для того, чтобы поесть и справить нужду. Нам даже спать не разрешалось.

Но вовсе не это делало тренировку