груди. По-прежнему не очень понимаю, что говорить — и надо ли. В голове туман. Всё тело в расслабленной неге, каждая клеточка поёт.

— Рассвет скоро…

— Никогда так сильно не ненавидел рассветы.

Трусь носом ему об рубашку.

— Даю тебе честное-пречестное слово, что вернусь сразу после заката.

Бастиан ревниво сжимает объятия.

— Не верю.

Кое-как умудряюсь отстраниться и привстать на локте. Мои непослушные кудри падают Бастиану на плечо. Мне безумно нравится это зрелище.

— Хорошо, тогда так! Вернусь, если кое-что сделаешь.

В чёрных глазах вспыхивает искра смеха. У меня сердце сжимается от этого. Кажется, он оживает!

— И чего же от меня хочет моя маленькая колдунья?

— Хочу, чтоб ты съел всё, что тебе принесёт стража, до последней крошки! А я вечером проверю. Пойму, что не съел — развернусь и мигом уйду обратно!

Его улыбка на краешке губ для меня — как солнце после долгой ночи.

— Такое повеление будет проблематично выполнить, моя госпожа!

— Это ещё почему?

— Потому что здешние стражи по велению недоумков-врачей повадились таскать мне одну жидкую бурду. Пытались насильно вливать в меня какие-то, мать их, куриные бульоны. Можешь себе представить? В последний раз едва не ушли отсюда с ложкой в… а впрочем, эту часть, так и быть, опустим.

Я вспыхнула.

— Вот, значит, как ты себя до такого состояния довёл! Упрямый, как ослиная задница!

— Не знал, что принцессам можно такие выражения! — ухмыльнулся Бастиан и насмешливо вздёрнул чёрную бровь. А у самого в глазах плещется что-то такое жадное, дикое… что внутри меня просыпается мурчащая кошка, и хочется остаться в этой самой постели, никуда не уходить, и наплевать на рассвет. В конце концов, после таких угроз ложкой от Бастиана стражники, может, сегодня и сами не придут…

— Принцессам можно всё! На то они и принцессы! — заявляю Бастиану, а потом забываю, что хотела сказать дальше. Когда он дёргается в мою сторону… и застывает.

На секунду мне казалось, что сейчас вопьётся поцелуем.

Но через полсекунды он себя остановил. И упрямо сжатые губы так и не коснулись моих.

Бастиан почти насильно отрывает себя от меня, вытягивается на постели и подкладывает руки под голову — как будто убирает их подальше от соблазна. Я сажусь и опускаю ноги на холодный пол. Оглядываюсь на Бастиана, поправляю сползшее с плеча платье.

Он на меня не смотрит. Смотрит в потолок. Больше ни следа улыбки.

Цедит сквозь стиснутые зубы.

— Иди уже, Мэг! И я клянусь тебе — волью в себя даже самые несъедобные помои, которые мне притащат мои палачи, если ты обещаешь и правда вернуться вечером.

— Принесу чего-нибудь вкусного, — тихо отзываюсь я.

И ещё добрых несколько минут переминаюсь с ноги на ногу, стоя возле постели, прежде чем решиться уйти. Пока Бастиан с потемневшим лицом и желваками на скулах протыкает взглядом потолок и борется с желанием схватить меня и никуда не пустить.

9.22

Отоспавшись как следует, ближе к вечеру я выползла из своей комнаты и обрадовала брата, что устала от путешествий и решила вернуться домой. А потом совершила набег на кухню. Плевать, если Бастиан снова будет отказываться! Надо просто очень быстро всё съесть, тогда не останется никаких компрометирующих запахов.

В преддверии наступающих сумерек у меня всё тело было охвачено дрожью предвкушения.

Больше мне не нужно бояться звериной тоски, накрывающей в сумерках. Теперь ночь снова станет самым лучшим временем на свете.

Я приняла ванну, долго и придирчиво копалась в шкафу, в очередной раз ничего путного не нашла и взяла, что под руку подвернулось. Что-то очередное чёрное, ну да ладно. Какая разница, в конце-то концов! Я же не на свидание собираюсь…

Растерялась ужасно и потеряла дар речи, когда переместившись в камеру к Бастиану, увидела его самого.

Он стоял ровно в середине комнаты и ждал меня — высокий, свежий, побритый и весь какой-то торжественный… Простая белая рубаха смотрелась на его рослой фигуре с широкими плечами и аристократической осанкой так, будто Его величество собрались на бал.

При виде меня чёрные глаза вспыхнули, но Бастиан прикрыл на мгновение веки и чуть пригасил это дьявольское пламя. Только поздно — у меня уже искры побежали вдоль позвоночника.

— Я тут подумал, Мэган, что у нас с тобой ни разу не было приличного свидания. Решил исправиться. Прошу!

С маленького стола куда-то аккуратно убраны все книги, чернила и свитки.

Трепет свечного пламени. Удивительная способность живого огня делать уютным любое, даже самое мрачное помещение и сегодня сотворила настоящее чудо. Во тьме по углам теряются границы помещения, и я совсем перестаю замечать решётки.

Бастиан галантно отодвигает для меня единственный стул. А сам усаживается напротив… и теперь я понимаю, куда делась гора книг. Из них на скорую руку смастерили импровизированную табуретку.

Передо мной на тарелке — овощи и мясо. Остывшие, но тем не менее. Я аккуратно кладу рядом сверток с припасёнными пирогами и дичью, настороженно спрашиваю:

— Откуда?

— Велел принести мне вместо чёртовых супов. Сказал, что хочу еды поприличнее и пригрозил, что иначе отдам концы, и тогда король их повесит за то, что не уберегли ценного узника. Живо притащили.

Молча разворачиваю свой свёрток. В него я конечно же засунула и тарелку, и вилку, и самый настоящий нож. Так же молча подталкиваю к Бастиану. Взглядом показываю, что не стоит со мной сейчас спорить.

А он и не спорит. У него даже вилка и нож не вызывают эмоций.

Не отрывая глаз от моего лица, подтягивает себе тарелку и начинает есть.

Съедает совсем немного и морщится.

— Больше пока не могу, — поясняет тихо.

Я всхлипываю, кидаю ложку, встаю. Обхожу Бастиана и, склонившись, обнимаю его сзади за шею. Он стискивает моё запястье горячей ладонью, и мы замираем.

— Так, всё, хватит! — вдруг решительно заявляет он. — Какое свидание без танцев?