– Работа архитектора Льва Руднева, который проектировал МГУ, – сказала Рина Васильевна. – Мне многие говорили, что этот портрет невозможно вспомнить. Начнешь вспоминать, а перед глазами не Рина, а университет.

Мы садились друг против друга, я включала магнитофон с фонограммой и затягивала:

– Не то, – Рина Васильевна мотала головой.

И начинались мучительные поиски.

Сотый вариант этого куплета («Я нашла!!!») возник у нее прямо перед записью в студии:

Меня поили чаем, кормили яблочным пирогом, расспрашивали о жизни. Замужем ли, сколько детей? Какие глаза у Сережи? Как у меня? Или у мужа? У обоих серые?! Значит, Сереже не пришлось выбирать!

– Вы пишете сценарии мультфильмов? – сказала Рина. – Будете на студии, спросите, как поживает мой сценарий «Мальчик и дельфин». Этот рассказ я начала ужасно смешной фразой: «Один мальчик жил на необитаемом острове. Хотя как он туда попал, совершенно никому неизвестно!»

На другой день я специально поехала на киностудию «Союзмультфильм» к редактору Наташе Абрамовой. И Наташа поведала мне, что сценарий Рины Зеленой одобрен художественным советом, принят к постановке замечательным режиссером Романом Давыдовым, который снял «Маугли». Рине Васильевне ужасно повезло. Однако произошла непредвиденная заминка: Давыдов отказывается делать фильм с художником, которого ему дали на эту картину, поскольку тот не любит собак. Поэтому Роман Владимирович не желает с ним иметь ничего общего. Решительно. Вплоть до полной остановки производственного процесса.

– Поверьте, Марина, такое может случиться только со мной, – сказала Рина.

Мы сели разучивать песню. И тут же забуксовали на строке «Я самые, я свежие листочки достаю»:

– Почему не сказать проще: «Я самые ВЫСОКИЕ листочки достаю»? Это и по мысли правильней, и легко произнести. Вы со мной согласны?.. Если б вы знали, какой я неисправимый профессионал, как тяжело и трудно я работаю, – она говорила мне. – И в литературе, и в кино – все время приходится искать не троюродного брата слова, а само слово.

Когда Рина Зеленая с Агнией Барто сочинили чуть ли не первый фильм для детей «Подкидыш», по ходу съемок выяснилось: нужен еще один персонаж – домработница. Тогда Рина Васильевна прямо на съемочной площадке написала несколько новых сцен и сама сыграла домработницу Аришу. Может, фильм кто-то и не помнит, зато монолог Ариши: «Граждане, откуда я знаю, кто вы такие! Вон вчера в четвертую квартиру старушка позвонила, попить попросила. Оглянулись – пианины нету», – осталась жить в веках.

Крылатые фразы, выпорхнувшие из уст Рины Зеленой, засели в нашей коллективной памяти, мы их легко и с удовольствием бросаем на ветер, даже не задумываясь, что у них есть автор.

«У меня под кроватью лежит неразорвавшаяся бомба. Нет-нет, она мне совсем не мешает. Я только хотела узнать, можно ли ее мыть мылом?»

«С места не сойду, пока не умру! А умру я нескоро».

Или она изображает женский манекен – без ног. Ноги стоят рядом. Рина объясняет: «Это потому, что у них до ног – руки не доходят!»

А ее знаменитый совет, как бороться с бессонницей? «Вы должны лечь и считать до трех. (Пауза.) …Ну просто очень редко, когда до половины четвертого».

То, как она оттачивала слово, напоминало работу мастера хайку – Басё, который несколько лет в поте лица своего трудился над стихотворением:

В ее случае это называлось «королева эпизода».

– Я играла такие роли, – говорила Рина, – если фильм смотрят два человека и один говорит: «Вон Рина Зеленая», а другой спрашивает: «Где?» – меня уже нет на экране.

А не проворонишь – не позабудешь никогда.

Съемочный павильон, эстрада, Северный полюс, куда ее пригласили выступить перед полярниками («утром улетаете специальным рейсом, вещей не брать, но одеться как можно теплее»), детская телепередача – все было едино для нее. Встреча с публикой должна иметь смысл, Рина добиралась до смысла, платила за него дорогой ценой.

Зрители принесли ей розы, выращенные на Северном полюсе. Чахлые такие розочки. В сущности, бесценные.

Неумолимо, неуклонно оттачивала Рина песню про жирафа, сводя с ума режиссера Спиридонова и редактора Ирку. Насчет автора стихов я вообще уже молчу. Я решила не предупреждать поэта Виктора Лунина, когда будет эфир. А просто попросила нашего директора – post factum – выписать ему гонорар с учетом огромного морального ущерба.

А Рина Васильевна:

– Как это? Надо позвонить поэту, предупредить. А то неудобно…

– Хотите, дам телефон? – почтительно отвечала я. – Ему будет приятно с вами познакомиться!

Даже у меня уже ехала крыша.

Даже техника у нас с ней начинала глючить: перегрелся и отключился магнитофон.

– Давайте поставим его в холодильник! – предложила Рина, свежая, исполненная беспощадного вдохновения.

В то время она как раз ездила в Ленинград на съемки «Шерлока Холмса». Режиссер Игорь Масленников рассказывал: все, кого он пробовал на роль хозяйки квартиры на Бейкер-стрит, были типичные русские старухи. А ему хотелось найти пожилую актрису, которая воспринималась бы как европейское существо.

Такой была только Рина Зеленая.

Ему возражали:

– Да она совсем старая и, наверное, давно выжила из ума.

– Что касается «выжила из ума», – заметил потом Масленников. – Она была самым трезвым, самым остроумным, самым ироничным человеком на съемочной площадке.

О приключениях Шерлока Холмса сняли пять фильмов, работа над образом миссис Хадсон растянулась на семь лет. На съемочной площадке «Шерлока Холмса» Рине Зеленой исполнилось восемьдесят пять.

– Теперь называйте меня Руина Зеленая, – сказала она Масленникову.

Что интересно, второго режиссера съемочной группы «Шерлока Холмса» звали Виктор Анатольевич, как нашего Спиридонова. А его ассистентку – Марина. Когда мы разучивали песню про жирафа и по телефону звонил Виктор Анатольевич, Рина Зеленая говорила:

– Виктор Анатольевич, прошу вас пока не звонить. Вы мне не нужны. Мне нужна только Марина.

– Как? – восклицали на том конце провода. – Я же звоню из Ленинграда!

– Ах, из Ленинграда. – Она смеялась, причем настолько заразительно, что мне тоже хотелось с ней похохотать. Но я не решалась.

В финале у автора стихотворения было так: