– И его не было на первом вечере Сонседы по случаю начала летнего сезона.

– Конечно, – удивилась Марта. – Ты не можешь этого не знать: ты ведь там была.

– Ну теперь я вижу, что ты совсем проснулась, – с упреком сказала Сонсолес.

– Да, я там была, – сказала Мариана. – И ты разговаривала с судьей Мединой, я имею в виду, на втором вечере.

– Разговаривала? – удивилась Сонсолес.

– Сонсолес, пожалуйста, не мешай мне, – попросила Мариана, видя, что Марта начинает раздражаться. – Я уйду, тогда и ругайтесь в свое удовольствие.

– Все, я молчу. Извини, – недовольно сказала Сонсолес, пересаживаясь на другой конец дивана.

– Итак, ты разговаривала с ним довольно долго, верно?

– Да. Честно говоря, он был такой нудный… а я такая веселенькая, – сказала Марта и посмотрела туда, где сидела сестра. – Разве иначе я бы терпела его столько времени?

– Терпела? Что именно? – спросила Мариана.

– Он был… как бы тебе сказать… таким занудой. И учти, я удрала от него, как только смогла.

– А о чем вы разговаривали?

– О чем? Ну, я не знаю… о его подвигах. Ты же знаешь, стоит на минуту потерять бдительность, как мужчины тут же начинают тебе объяснять, как хорошо они все делают, и какие они изумительные. Им даже в голову не приходит, что тебе, может, начхать на это.

– А о каких подвигах он тебе рассказывал?

– Ой, я не знаю. Ну, про свои дела, про приговоры, которые он выносил как судья.

Мариана подумала.

– Ты помнишь какое-нибудь из них? – спросила она.

– Дела, про которые он мне тогда рассказывал? Да нет, не особо… – Марта задумалась так глубоко, что Мариана забеспокоилась, не закружилась ли у нее голова; но тут она очнулась. – Да, – сказала Марта, – помню. История с каким-то дурацким наследством, кому-то там отрезали голову… Нет, это другая история, про человека, который четвертовал людей; эту тоже судья мне рассказал, зверство жуткое. И потом… Ну и денек ты, дорогая, выбрала для расспросов. – Марта опять задумалась. – Про наследство это другая история, там тоже кого-то убили, только я не помню, кого; мне все равно, а тогда тем более все равно было, потому что меня только одно интересовало – чтобы он руки не распускал, а он пытался: старик из тех был, кто делает вид, что все само собой выходит, как ни в чем не бывало… Да, вот что я хорошо помню, так это историю про мальчика, она на меня так подействовала, что я этим воспользовалась и удрала от него. И знаешь, я думаю, что судья был высокомерным и тщеславным; заметь, я тебе прямо это говорю, может, до меня тебе этого никто и не говорил, хотя, конечно, в обаянии ему не откажешь. Да-да, и нечего на меня смотреть, не я одна так думаю. Во всяком случае, это был не мой тип, просто я была тогда очень веселенькая.

– История про мальчика? Про какого мальчика? – вдруг заинтересовалась Мариана.

А на следующий день к ним вернулось солнце. Оно еще не выглянуло, но ранним утром небо было такое чистое, словно на нем никогда не появлялась ни одна тучка. Мариана, уверенная, что солнце выглянет вот-вот, с чашечкой кофе в руке отправилась встречать его на террасу. День обещал быть прекрасным, под стать ее настроению. Она выспалась, накануне поговорила с Энди и узнала, что в конце недели он приедет паромом в Сан-Педро; к тому же она впервые с известной долей уверенности могла сказать, кто убил судью Медину. Вглядываясь в линию горизонта, откуда должно было выплыть солнце, появление которого предвещал яркий свет, Мариана думала, что с этого и надо было начинать – с допроса всех, кто был в тот вечер у Рамона Сонседы, всех без исключения. Но пока в сознании ее не окрепла уверенность, что преступник отдыхал где-то в Холмистом или в Каштановой долине и был хорошо знаком с Сонседой, едва ли она придала бы этим сведениям то значение, которого они заслуживали. Но вот она перестала сомневаться, поняла, что надо делать – и сделала, тщательно рассмотрев все детали, даже второстепенные и, казалось бы, незначительные. Теперь она напала на след, и могла без особого труда подтвердить свою догадку, послав запрос или поручение в конкретное место, – оставалось надеяться, что ответ придет скоро. И еще Мариана думала, что хорошая погода наступила как нельзя кстати.

Когда Мариана приехала в суд, Кармен Фернандес уже была там. Взглянув на ее встревоженное лицо, Мариана сразу поняла – случилось что-то плохое и связано оно могло быть только с делом об убийстве судьи Медины.

– В полицию только что поступило заявление о том, что исчезла Хуанита Альварес! – выпалила Кармен.

Мариана чуть не выронила бумаги, которые держала в руке. Она побежала в свой кабинет – Кармен еле поспевала за ней – и сразу бросилась к телефону: сначала проверила эти сведения, а потом дала точные указания капитану, возглавлявшему следственную группу.

– Все наши труды пошли прахом, – сказала Кармен, и на лице ее отразилась крайняя озабоченность.

Мариана подумала: нет, это не главное. Главное, что преступник убил еще раз. И что бедная Хуанита не заслужила такой участи. Но она, Мариана, оказалась права, хотя правота ее подтвердилась поздно, как поздно допросила она Марту, и это запоздание помешало ей предотвратить случившееся. Если Хуанита мертва, значит, она не вовремя догадалась, что какая-то мелочь, замеченная ею в тот роковой день, изобличала убийцу. Мариана столько думала об этом, что теперь никак не могла поверить в случившееся, хотя почти не надеялась увидеть Хуаниту живой. Исчезновение девушки именно сейчас никак не могло быть случайностью.

– Сонсолес? Это Ана Мария. Слушай, я тебе звоню, потому что я на грани истерики. Ты уже знаешь? Ах нет? Ну так вот, Хуанита, приходящая прислуга Карлоса, что убирает у него в Хижине, исчезла.

– …

– Ну вот так.

– …

– Нет. От самого Карлоса, ему из полиции звонили.

– …

– Я ничего не знаю, дорогая. Наверное, она в тот день убиралась у Карлоса, потому что, когда он пришел, в доме был полный порядок. Но он ничего о ней не знает. И никто не знает.

– …

– Ну, как тебе, а? Это же ужас, Сонсолес, просто кошмар.

– …

– Нет. Конец нашему отдыху, все – с Сан-Педро можно проститься. Точно тебе говорю. И убийца ходит где-то рядом, а что стряслось с Хуанитой – никто не знает. Конечно, может, она отправилась на какой-нибудь праздник неподалеку и еше заявится.

– …

– Да все равно, обстановка вокруг нас и вокруг Сан-Педро…

– Хоть бы узнать что-нибудь поскорее. Это же невыносимо – сидишь и ничего не можешь сделать, – сказала Мариана.

Кармен посмотрела на нее, перевела взгляд на пустые кофейные чашки, на окурки в пепельнице – а она только приучила себя курить по вечерам, не раньше восьми, – на пачку сигарет и большие, сильные руки Марианны: та постукивала длинными пальцами по столу.