Саммерс-старший в свое время строго-настрого запретил сыну принимать чаевые, которые скорбящие родственники усопшего так и норовили сунуть в руку юному вознице после церемонии. «Скромность и честь не должны позволить тебе принимать свыше заработанного». И не то, чтобы дело было в скромности, нет. Просто Д.Э., не испытывая никакого желания присутствовать на похоронах, слишком хорошо понимал, какое впечатление производит печальный светловолосый паренек в черном траурном костюме с цилиндром. (Ради одного того, чтобы больше никогда не надевать этот цилиндр с широкой белой лентой, стоило сбежать из дому). И поскольку причины этой печали были не вполне теми, которые представлялись оплакивающим, будущий искатель приключений не то, чтобы совсем не брал (черт, и стыдно-то как), но каждый раз неловко бормотал, отводя руку подающую. Настаивали не так уж часто, и карманные деньги у юного джентльмена таким манером случались бы гораздо чаще, кабы джентльмен не был таким гордым. К счастью, иногда совали не в руку, а в карман. В общем, на пути к богатству лежали два препятствия: скука обыденной жизни и собственная гордость. И если первую юный искатель приключений попробовал обойти (пусть и налетев при этом на рифы), то вторая просто себе торчала, молча намекая на то, что выбор занятия для заработка при таких обстоятельствах огорчительно невелик.

День за днем он смолил, чистил, красил, получал по морде, потихоньку учился морскому делу. Ничего не приходило в голову. Сейчас даже то двухдневное путешествие по лесу, показавшееся когда-то таким долгим и тяжелым, представлялось веселой прогулкой, а магазины, рестораны и гостиница и вовсе сном, кабы только не мультископ, бережно спрятанный в кучу грязных носков на дне сундука. Пути назад не было. «Морис мустангер обнял прекрасную креолку…» Тьфу ты! Каким надо быть идиотом, чтобы верить в такую чушь! Таким, — думал несчастный Д.Э., - как я. Морис-мустангер. Прекрасная креолка. Подумать только!»

Д.Э. потянул снасть, радуясь, что на сей раз хотя бы не надо забираться высоко. Сильная рука сгребла его за шиворот.

- Что ты держишься за фал, как младенец за мамкину сиську! — заорал Хэннен. — Взялся — делай! Сколько раз тебе повторять: стравливай брас[6], фордевинд идем[7]! Оглох, что ли?

- Простите, сэр… — пробормотал молодой человек.

Не объяснять же, что есть вопросы, не менее важные. Правда, старший помощник не слишком интересовался причиной задумчивости палубного. Последовавший затем разговор не был долгим, но весьма впечатлил. Джейк встал на ноги, не поднимая, впрочем, взгляда, и молча вытер кровь с разбитых губ.

- В последний раз, ты понял, Саммерс? — рявкнул Хэннен. — И скажи спасибо, что я не доложил капитану!

С этого дня искатель приключений старался не уноситься в своих мыслях слишком далеко.

«А скажите, сэр, — написал как-то он компаньону, — если бы вам дали много денег — просто так — вы бы взяли?»

М.Р. Малллоу, как раз обдумывавший, что бы ответить на этот вопрос, в очередной раз получил по лбу подносом. «Бам-м-м-м…», — отозвался поднос. «Гы-гы-гы-ы!» — отозвался кубрик. Дюк, мрачно уставившись в ступеньки, поднялся из кубрика на палубу и ушел.

Лимерик, сочиненный М.Р. Маллоу по поводу бессовестного поведения кока

Распевая про Салли-красотку

Лупит юнгу наш кок сковородкой.

Мог бы он перестать,

Но тогда не хватать

Будет музыки старой селедке.

- Какого черта ты молчишь? — злился вечером Джейк. Он даже узлы бросил вязать.

- А что я должен делать? — защищался Дюк. — Вступать с ним в светские беседы, а потом получать еще от капитана за задержку?

Д.Э. молчал.

- Да меня от рожи-то его тошнит, — кривил губы М.Р. -Руки пачкать!

- Свинство, — не уступил Джейк, — должно быть наказано.

- Бросьте, сэр, — спор каждый раз заканчивался одним и тем же, — что вы, ей-Богу, кипятитесь из-за всяких пустяков! На каждую свинью внимание обращать — это вообще уже, я не знаю…

Если бы М.Р. не проводил большую часть дня на корме, он увидел бы, как его компаньон, шипя сквозь зубы и полыхая ушами, вынужден переступать через протянутые между койками ноги Крысы, Коварика и Кангаса. Как негнущейся от стыда и бешенства рукой отряхивается от грязной воды, с хохотом выплеснутой на него во время утренней приборки. Как Д.Э., запинаясь, объясняет Хэннену, где его носило последнюю четверть часа. При этом и старшему помощнику, и матросам, которым все прекрасно слышно, и уж тем более самому Д.Э. яснее ясного, что он врет. Но только один Д.Э. знает, что он не балбес, и не упрямая скотина, и учить работать как следует его не надо, честное слово, не надо. Но сказать правду: «Я не мог выбраться из гальюна, потому что Крыса, Коварик и Кангас заперли его снаружи, мистер Хэннен», — ну согласитесь! — было решительно невозможно. М.Р. не мог видеть, как компаньон вынимает из кружки со своим кофе рыбью голову, подбадриваемый «святой троицей» и радостным ржанием команды. Как, сделав шаг назад, запутывается ногами в бухте, которую старательно собирал последние четверть часа, после чего приходится начинать сначала. Как пытается отчиститься от золы, щедро вытряхнутой на него из ведра, а потом отмывает и кубрик, и камбуз, пока кок высокохудожественно высказывается относительно родословной Д.Э. В общем, если бы М.Р. знал все это, он, наверное, не стал бы спорить, что свинство должно быть наказано. Но крайне затруднился бы с ответом, как же все-таки следует поступать в таком случае.

Джейк зарылся лицом в засаленную подушку и накрылся в темноте с головой. Вкус крови все еще ощущался. Вздохнуть глубоко было больно — между ребрами, от правой до левой стороны, наливался сплошной фиолетовый синяк. Сегодня вечером, перед сном ему «по-дружески» предложили станцевать под собственный аккомпанемент. Джейк, собравшийся было почитать купленный на вокзале Нью-Бедфорда «Санди Уорлд», отказался. Кангас держал палубного за волосы, а Крыса и Коварик били. Искатель приключений смял в кулаке газету. Осторожно вытер ею разбитый нос. Новому, волнующему приключению знаменитого сыщика доктора Конан Дойля не суждено было быть прочитанным.

Избранные места из переписки искателей приключений.

«Много денег просто так? Мне? Ну, сэр, у вас и теории. Взял бы. Но честно платил за содержание этого состоятельного джентльмена в лечебнице для душевнобольных.

М.Р.М.»

«А я бы, наверное, нет. Д.Э.С.»

«Что, не платил бы? Вот эгоист! Нет, сэр, так нечестно. Дармовая радость почти всегда приносит гадость. В смысле, я в нее не верю, слишком подозрительно. А вот, к примеру, предложи то же самое Крысе, Крыса возьмет, не задумываясь, и будет цвести, как майская роза. Нет справедливости на свете.