дела твои обещаю не лезть, да и со своим уставом в ваш монастырь соваться не буду. К вашему приспособлюсь, не сомневайся!

Пожав плечами, Алтуфьев с некоторой опаскою пожевал осыпанный солью лимон… А ничего! Вкусно! Соль отбивает кислоту…

– С другой стороны, мы здесь все – люди подневольные, – продолжал новый прокурор. – Особенно руководство. Да что я тебе говорю – сам все прекрасно понимаешь. Честно скажу, коли мне в райкоме что прикажут – возьму под козырек и буду исполнять. И тебя, Владимир Андреевич, заставлю, уж не обессудь!

– Да это ясно все, – не выдержал Алтуфьев. – Я так понимаю, уже конкретное что-то есть?

– Есть, – покусав губы, Христофоров пристально посмотрел на коллегу. – Геннадий Петрович Иваньков. Тренер ДЮСШ. Ты его по убийству задержал – серьезно?

– Не я, Пенкин. Он дело ведет. Но да, по моему совету… – Алтуфьев набычился. – Да было б несерьезно, не задерживал бы. Дело-то резонансное! Сами понимаете, весь Озерск на ушах! Народный бунт получить хотите?

– А если не виноват? – склонив голову набок, вкрадчиво вопросил прокурор.

Собеседник цинично усмехнулся:

– Не виноват – отпустим! Сам лично перед ним извинюсь и на колени встану.

– Боюсь, не только тебе придется… – скривившись, словно от зубной боли, махнул рукой Христофоров. – Там что, других подозреваемых нет?

– Да есть, проверяем.

– А пока на тренера, значит, всех собак… Пойми, мне по нему уже два раза из горкома комсомола звонили и один – из райкома партии! И сам товарищ Венедиктов сегодня лично напомнил. Мне! Не тебе и не Пенкину… Понимаешь, в случае чего, кому за все отвечать? Вижу, что понимаешь. Ты, Владимир Андреевич, человек опытный… – Прокурор почмокал губами. – А тренера этого, Иванькова, очень комсомольские органы ценят! На всех соревнованиях призы его воспитанники получают. Отстаивает, понимаешь, спортивную честь! А ты его – в кутузку. Не думаю, чтоб он был виноват. Ну к чему?

– Виноват не виноват, а к девчонкам я б его не пушечный выстрел не подпускал! – хмыкнув, Алтуфьев сказал, что думал.

– Ну, это не нам с тобой решать! – тут же осадил Аркадий Тимофеевич. – Короче, дело ко мне – посмотрю… Пенкин, говоришь, ведет? Не молод он для таких дел? Два убийства все-таки! Тем более с вырезанной звездой, будь она неладна…

* * *

Сразу после обеда Ревякин собрал всех сотрудников в кабинете начальника, майора Ивана Дормидонтовича Верховцева. Кабинет Верховцева был побольше и попросторней других – как раз для совещаний…

– Ну что же… – Оглядев всех собравшихся под строгим взором Дзержинского, смотрящего с большого портрета, Игнат произнес следующую фразу, ну совершенно как городничий в «Ревизоре»: – Хочу сообщить вам о том, что районным прокурором вчера назначен подполковник Христофоров, Аркадий Тимофеевич. Бывший глава Тянского отдела…

– Рад за тянских, – хмыкнул техник-криминалист Теркин. – Интересно, кого им теперь назначат?

– Пока там зам Иосифов. Мужик толковый. – Потерев руки, Ревякин поудобнее уселся на стуле. – А теперь – к нашим конкретным делам! Дорожкин, ты когда радиотехника отпустишь? Подружка его каждый день у крыльца сидит, дожидается. Обкурилась вся!

– Да сейчас и отпущу! – взвился Дорожкин. – Сроки по «мелкому» вышли…

– Не торопись! – начальник строго посмотрел на участкового. – Он еще проводку посмотрит у меня в кабинете… А то все лампочки летят одна за другой – не напасешься! В общем, как сделает, тогда и выпустишь…

Все правильно – по мелкому хулиганству Толика Епифанова оформлял как раз Дорожкин, ему и отпускать.

– Матвей Африканыч! – между тем продолжал летучку Игнат. – Там Варфоломеич волоски какие-то нашел и соскобы из-под ногтей делал… У той. У Федосеевой… Не помнишь, Пенкину не забыл передать?

– Да при мне передавал…

– Хорошо… Еще у кого вопросы имеются?

– Имеются! – Дорожкин встал со стула. – Второго участкового когда дадут? Ставку…

– А я, Игорь, об этом постоянно в Тянске напоминаю, как и про кинолога, – обиженно отозвался Игнат. – Вот и сегодня напомню. Может, с Иосифовым веселей дело пойдет… Так, все свободны! Максим, задержись…

* * *

Мастер на все руки Епифанов, взятый на поруки трудовым коллективом завода «Техприбор», управился с проводкой за полчаса и, довольный, возник в кабинете участкового:

– Ну все, начальник! Отпускай. А то Элька под окнами заждалась.

Дорожкин пододвинул лежащее на столе постановление:

– Подпиши… Да не здесь! Ага… Удачи! Вещи в дежурке получишь…

Выпроводив Епифанова, участковый потянулся и, подойдя к окну, стал наблюдать за тем, как только что освобожденный Толик целуется со своей юной пассией. Целовались уж от души, взасос, так, что проходившая мимо старушка – бабка Бараниха – неодобрительно поцокала языком, плюнула на тротуар и что-то пробормотала. Наверное, возмущалась – куда милиция смотрит? У всех на глазах же, паразиты, целуются, безо всякого стесненья! А дети мимо пойдут – не дай бог увидят? Ну чистый разврат!

А что? Участковый усмехнулся. Зайдет Бараниха в милицию, напишет заявление – придется меры принимать! Хоть, конечно, и сама не подарок. Самогоноварением занимается, кое-что из-под полы продает, а как-то, еще до войны, на зону влетела, и не по политической статье, а чисто по уголовной – умышленное заражение венерической болезнью…

Нет, ну в самом деле, сколько ж можно целоваться-то? Еще и жимкаются… Ну надо же и совесть иметь!

Хмыкнув, участковый постучал в окно и погрозил пальцем:

– Эй, молодежь! На автобус не опоздайте! Говорю: ав-то-бус!

Ага, поняли, закивали… Помахали руками, обнялись и пошли в сторону автостанции… Ну, флаг вам…

Между тем в дверь давно уже стучали… Вот еще раз стукнули…

– Да есть тут кто?

В приоткрывшуюся дверь заглянула симпатичная девушка с длинными каштановыми локонами, очень похожая на какую-то французскую артистку, которая в фильме про Фантомаса играет. Как же ее?..

– Проходите! – Артистку Дорожкин так и не вспомнил и просто махнул рукой. – Присаживайтесь вот на стул…

– Здрасте, Игорь Яковлевич!

Сияющие глаза, пушистые ресницы… Красное короткое платьице на тоненьких лямках, ноги… ах, ноги… и загорела уже… Кто ж, интересно, такая? И зачем пришла?

Невольно заглядевшись на посетительницу, участковый поспешно напустил на себя самый строгий вид:

– Слушаю вас?

– Это я вас слушаю. – Хохотнув, девушка заложила ногу на ногу. – Вы же меня вызывали!

– Я?

– Ну, мне Аня Шмакина передала, что вы звонили и просили, как приеду, зайти! Вот зашла. – Девчонка с независимым видом сплела руки на… гм… чуть ниже талии.

– Аня Шмакина… А-а! Завклубом из Лерничей! – наконец вспомнил Игорь. – Так вы, значит, Ковалькова Рита…

– Да, я Ковалькова Рита. И что же я такого натворила, интересно знать?

Эта вот красотка – Ковалькова Ритка? Дорожкин был несколько шокирован. Ну помнил же ее! Состояла у него на учете эта