– Почему я должна это подозревать?

– Ну, вы же знаете, что он ушел из дому, чтобы разыскать Кэмпбелла. Есть свидетели, которые слышали, как мистер Фаррен справлялся о местонахождении Кэмпбелла в Гейтхаусе. Было бы интересно выяснить, нашел он его или нет.

– Лорд Питер Уимзи! – Миссис Фаррен остановила колесо и с негодованием взглянула на гостя. – Вы когда-нибудь задумывались, сколь презренно себя ведете? Мы приняли вас здесь, в Керкубри, как друга. Все вокруг относились к вам по-доброму. А вы отплачиваете тем, что приходите в дома своих друзей в качестве полицейского шпиона? Если и есть на свете что-либо более отвратительное, нежели мужчина, пытающийся принудить женщину предать своего мужа, то только женщина, которая поддается на его уговоры!

– Миссис Фаррен, – Уимзи поднялся со своего места, побелев как полотно, – если вы считаете, что речь идет о предательстве, то прошу прощения. Я ничего не скажу полиции ни о письме, ни о ваших словах. Но могу повторить – и на сей раз это прозвучит как предостережение, – что полицейские действительно разослали описание вашего мужа во все участки, и с этого самого дня ваша корреспонденция будет просматриваться. Сообщая вам эту информацию, я, возможно, раскрыл тайну следствия и сделался вашим пособником, однако…

– Как вы смеете?

– Буду с вами откровенен. Я не очень рискую. В противном случае я вел бы себя более осмотрительно.

– Вы осмеливаетесь предполагать, будто я считаю своего мужа виновным в убийстве?

– Если вы действительно ждете от меня ответа, я скажу. Да, я считаю, вы так думали. И не уверен, что сейчас вы переменили свое мнение. Однако я полагаю, что вы верите в его невиновность, и в этом случае, чем скорее он объявится и объяснит свое отсутствие, тем лучше для него и для всех.

Уимзи взял шляпу и собрался уходить, когда хозяйка дома окликнула его:

– Лорд Питер!

– Только хорошенько подумайте, прежде чем заговорите!

– Вы ошибаетесь. Я абсолютно уверена, что мой муж невиновен. Есть еще одна причина…

– А! – протянул Уимзи. – Какой же я глупец. Сейчас вы пытаетесь защитить свою гордость. – Он снова вернулся в комнату и положил шляпу на стол. – Уважаемая миссис Фаррен, поверите ли вы, если я скажу, что все мужчины – как самые хорошие, так и дурные – порой испытывают отвращение и желание взбунтоваться? И в этом нет ничего ужасного. Нужно просто попытаться понять их и правильно отреагировать.

– Я готова простить…

– Никогда так не поступайте! Может, лучше устроить сцену, хотя многое зависит от темперамента мужчины.

– Мне не следует устраивать сцен.

– Вы правы.

– Я вообще не буду ничего делать. Хватит того, что меня оскорбили. И оставили… – Во взгляде миссис Фаррен мелькнула злость. – Если он решит вернуться, я приму его. Но мне безразлично, как он решит поступить с собой. Страданиям женщин нет конца. Мне не стоило говорить вам всего этого, только вот…

– Только вот я уже все знал!

– Я старалась делать вид, будто это не имеет значения, – продолжила она, – и сохраняла лицо. Мне не хотелось выставлять мужа в неприглядном свете перед друзьями.

– Вы правильно поступили, – кивнул Уимзи. – Кроме того, это выглядело бы так, словно вы сами в чем-то виноваты.

– Я всегда честно исполняла долг жены.

– Абсолютная правда, – согласился Уимзи. – Он возвел вас на пьедестал, где вы пребываете до сих пор. Что еще вы могли сделать?

– Я хранила верность, старалась поддерживать дома уют, чтобы он стал для мужа источником покоя и вдохновения. Я делала все, что в моих силах, чтобы удовлетворить его амбиции. Вносила свою часть денежных средств… Вы сможете подумать, что это ерунда. Однако все это ежедневные жертвы и тяжелый труд.

– Да.

– Наш дом всегда был прекрасным и спокойным местом. Неужели я виновата в том, что несчастный мужчина пришел сюда, чтобы поведать мне о своих горестях? И надо ли мне негодовать в ответ на отвратительные подозрения? Вот вы верите в то, что в моем отношении к Сэнди Кэмпбеллу присутствовало нечто большее, чем простое сострадание?

– Не поверил ни на секунду.

– Тогда почему в это поверил мой муж?

– Потому что он вас любит.

– Не такой должна быть истинная любовь. Если муж любит меня, то должен доверять мне.

– Я с вами полностью согласен. Но у всех свои представления о любви, и Хью Фаррен порядочный человек.

– Разве порядочно думать плохо о других людях?

– Боюсь, эти два качества идут рука об руку. Я хочу сказать, добродетельные люди зачастую весьма простодушны. Вот почему у дурных мужчин, как правило, преданные жены. Они не глупы и не простодушны. Так же обстоит дело и с плохими женщинами. Обычно они держат своих мужей на коротком поводке. Так не должно быть, но, увы, подобное сплошь и рядом.

– Вы считаете себя приличным человеком, говоря такое?

– Господи! – воскликнул Уимзи. – Я отнюдь не глуп. Моей жене жаловаться не придется.

– Вы считаете, что измена пустяк по сравнению с…

– С глупостью. И то и другое может привести к не очень приятным последствиям. И, к сожалению, это неискоренимо. Так что приходится мириться. Нет, я вовсе не собираюсь изменять своей жене, но я хочу знать об изменах достаточно, чтобы распознать ее и не спутать с чем-либо другим, если вдруг столкнусь с подобным явлением. Например, будь я женат на вас, я бы ни при каких обстоятельствах не поверил в то, что вы можете быть мне неверны. Во-первых, у вас совсем не тот темперамент. Во-вторых, вы не стали бы принижать собственное достоинство. В-третьих, измена оскорбила бы ваши эстетические чувства. И в-четвертых, факт измены дал бы людям в руки мощное оружие против вас.

– Ваши слова еще более оскорбительны, чем недоверие моего мужа.

– Да.

– Если бы Хью был здесь, он бы вышвырнул вас в окно!

– Не исключено! Но теперь, когда я разъяснил вам положение вещей, вы должны понять, что его отношение к вам следует расценивать как комплимент, а не что-либо иное.

– Тогда отправляйтесь к нему, – гневно воскликнула миссис Фаррен, – и скажите то же, что сказали сейчас мне, если осмелитесь! Интересно, что он вам ответит.

– С удовольствием, – усмехнулся Уимзи, – если дадите адрес.

– Я его не знаю. Но на конверте стоял штемпель Броу, Уэстморленд.

– Благодарю вас. Я непременно поеду его повидать. И, имейте в виду, полиции я ничего не скажу.

Ранним утром понедельника черный «даймлер» с огромным капотом и обтекаемым кузовом неспешно и почти бесшумно двигался по главной улице Броу. Водитель, беззаботно поглядывавший по сторонам сквозь поблескивающий монокль, хотел притормозить у самого большого отеля, но передумал и, проехав чуть дальше, остановился перед гостиницей. На ней красовалась вывеска с довольно комичным объемным изображением разъяренного быка, стремительно несущегося по изумрудно-зеленому лугу под ясным летним небом.