Смотря на него, такого несчастного, во мне всколыхнулось милосердие. Конечно, его было жаль — на удивление, мальчишка восстановился очень быстро, но вот то, что он легко мог перевоплотиться в волка…

Я положила ладонь на животик, в котором набирался силой наш с Лиамом малыш, и мысленно обратилась к нему с риторическим вопросом: ты тоже будешь таким же неугомонным, как все оборотни в этой удивительной стае?!

— Ладно! — я протянула бини ему, выдавая таким образом индульгенцию на шалость. — Надеюсь, что никто не узнает об этом.

Он хитро ухмыльнулся.

— Да никто даже не принюхается!

— Да… Ой! Постой! — я дернула его за модную толстовку, задержав готового выскочить парнишку. — А ведьма? Как ты мимо нее проскользнул?

— А, — отмахнулся он рукой. — Я подсыпал ей снотворное!

— Снотворное?! Джайден испуганно посмотрел на меня, и тут же я почувствовала метаморфозы, которые начали происходить с его телом. Сначала он рухнул на колени, а после одежда поползла на нем по швам — Джай испугался моего крика, не смог удержать в себе волка, как и предрекала знахарка, и перевоплотился.

Через несколько секунд передо мной сидел волчонок, виляя хвостом в куче одежды, порванной в лоскуты.

— Боже, Джай! — закатила я глаза.

Малыш нагнул голову и прижал уши.

— Ладно, — выдохнула я. — Беги, комната брата под номером двести семнадцать, переоденься и возвращайся назад. Но если это повторится…

Окончание фразы Джай даже не услышал — я увидела только кончик его поднятого хвоста из-за угла.

— Ну, мальчишки… — выдохнула я.

Сделала несколько шагов вперед и вдруг замерла.

Потому что тот, кого я увидела, больше походил на привидение, чем на живого человека. Прямо на меня, сложив руки на груди, смотрел мой муж. Мой бывший муж. Брюс…

«Ты не интересуешь меня как женщина, — зазвенели его слова в моей голове. — Какой от тебя прок, если ты не можешь родить ребенка?».

— Ну, здравствуй, Аурелия, — протянул он, оглядывая меня с ног до головы.

Я дернулась от такого внимания, как от удара. Мы не виделись с того самого дня, когда он прочитал заключение врача и узнал, что я бесплодна… Бесплодна, как оказалось, по человеческим меркам.

— Брюс…

— Вижу, ты времени зря не теряла. Мужика себе нашла…

Я снова неосознанно приложила ладонь к своему животу. Мужчина проследил за моим жестом и прищурился, будто что-то обдумывая и вычисляя.

— Ты что… — натужно сглотнула я. — Что тут делаешь?

— В фирму поступил большой заказ по упаковке подарков… — он пристально смотрел мне на живот, разговаривая отстранённо. — Я решил привезти сам. Но не думал, что столкнусь тут с тобой…

— Ты не подписываешь документы на развод! — выпалила я, спасаясь от сложных воспоминаний, которые волной затопили мое сознание, где Брюс выгоняет меня из дома.

Но он словно и не слышал моих слов. Выставил указательный палец вперед, а после перевел его на груду порванной одежды, оставшейся от Джайдена.

— Я… кое-что видел, — он поднял на меня взгляд с расширенными зрачками. — Сюда забежал мальчик, но… обратно выбежал волчонок?

— Нет! — поспешно выдохнула я, надеясь сбить его со следа. — Все не так!

— И… — Брюс повернул голову в сторону, куда умчался Джай. — Волчонок побежал вверх по лестнице, будто знал, куда ему идти…

Понимание открывалось перед ним все больше. Я видела, как светлеет его лицо, когда один за другим он увязывает в одну веревочку все события, свидетелем которых стал.

— Брюс! — я запаниковала. Брюс из тех людей, которые всегда найдут выгоду из случившегося, и как он может распорядиться полученной информацией, было известно одному богу… — Почему ты не даешь развод?

— Развод? — он вдруг поднял тяжелый взгляд и буквально впился в мои глаза — не отвернуться, не моргнуть. — Ты всего лишь женщина. Я почти подобрал тебя на улице, и  ты должна мне. Ясно?! Он подошел ближе и ухватился своими пальцами за мой локоть, больно сдавив руку, так что я едва не закричала. — Сколько сюрпризов за один вечер! — зашипел он.

— Пусти! Иначе я буду кричать!

Но он даже не обратил внимания на мои слова, потуги быть сильной.

— Этот мальчишка — оборотень! — воскликнул Брюс. — А я-то всегда считал, что это сказки, городские легенды… Но нет…

Он дернул меня так сильно, что я едва не упала, с трудом удержав равновесие на каблуках.

— Если он — оборотень, значит, и все постояльцы этого отеля — тоже! А я-то гадал, что очень уж странно все складывается тут… И люди живут долго, и подарки всем постояльцам… А это все объяснятся просто — они не люди!

— Люди! — я снова дернула рукой, но Брюс усилил хватку. — Они больше люди, чем ты!

— Я? — он зло расхохотался. — Молчи…

— Ты — бесчеловечный, ужасный и опасный тип! Довольно издевательств!

— Издевательств? Да я еще и не начинал.

От волнения я снова приложила ладонь к животу, будто стараясь уберечь дитя от него. Брюс тотчас перевел взгляд ниже, следуя моему движению, и в его глазах блеснула опасная сталь…

— Так значит… ты беременна… — выдохнул он и немного расслабил хватку. Пользуясь этим, я выдернула руку из его захватапомассировала пальцами то место, где, в скором будущем, явно расцветут пышным цветом синяки…

— Это не твое дело, Брюс. Ты выгнал меня из дома, и...

— Ну нет, дорогая моя жена, — выдохнул он мне в лицо, с яростью. — Твое положение все полностью меняет. Это мой ребенок!

— Иисусе, Брюс!

— Конечно, — он примерился взглядом еще раз, хотел было положить ладонь на мой живот, но передумал. — Ты не могла бы забеременеть так быстро, и живот… Он довольно большой. Значит, врач ошибся, и из моего дома ты ушла уже беременной!

— Да нет же! — простонала я.

Но как объяснить этому человеку, что в мире оборотней все течет совсем по-другому? И кровь, которая бурлит в жилах еще не до конца сформировавшегося малыша в моем чреве — волшебная, сильная, мощная, она заставляет развиваться его быстрее, чем обычных детей?

— Что ты мне врешь! — прошипел он и снова ухватил меня за локоть. — Двигай быстрее ногами, мы возвращаемся домой!— Брюс!

— Брюс, пусти!

— Не перечь мне! — он нервно оглянулся по сторонам и снова потянул меня на себя, тряхнув, как тряпичную куклу. — А теперь послушай сюда…

Я смотрела в лицо Брюса и видела перед собой не бывшего мужа, с которым прожила целый год. Это был совсем не знакомый человек, лицо которого было обезображено яростью пополам с брезгливостью. И через эти некрасивые чувства пробивалось что-то еще, что распознать в таком состоянии я точно не могла.