Окружающее решили сегодня вывести меня из равновесия? Сначала Эрик со своим эффектным появлением в разгар совещания, теперь Зимина. Не переношу, когда так делают. Бросила кость, словно голодной собаке, и чего от меня ждёт? Что перезвоню? Как бы не так. Я не голоден. Сыт по горло. 

«У тебя две минуты на объяснение, что это бумага делает у меня в почтовом ящике», – отправляю СМС Зиминой.

Она перезванивает почти сразу же. 

– Добрый день, Павел Владимирович.

– Уже вечер, – поправляю я. – Можно не так официально, мы не на работе. Что всё это значит? Зачем ты мне это прислала? 

Повисает недолгое молчание, и в тот момент, когда я хочу положить трубку, чтобы не слушать её громкое дыхание в динамике, Зимина выпаливает: 

– Софья от тебя беременна. Это тест на отцовство, который они сделали с Ковальчуком на днях. Он узнал, что она в положении, и настоял на генетической экспертизе. 

А вот это было неожиданно. Я бы даже сказал, весьма. Как будто в солнечное сплетение получил коленом. 

Встаю с кресла и подхожу к окну, упираюсь в него кулаком. В голове начинает шуметь. 

– Исключено, мы предохранялись. 

– Да, Софья тоже была уверена, что отец ребёнка – Влад. Предполагаю, по этой же причине. Пока не получила результаты теста на руки и не поговорила со мной. 

– С тобой? И что же ты ей такого интересного поведала? – недоверчиво хмыкаю я. 

– Оказывается, ты у нас с Яром в гостях побывал? Чужие вещи с сестрёнкой использовали в наше отсутствие? 

Аня молчит и ждёт ответа. Откуда-то из глубин поднимается волна раздражения. Мне не нравится наш разговор. 

– Допустим.

– Так вот, презервативы у нас с сюрпризом. Бракованные. Несколько штук я проткнула иголкой. Вам достались «счастливчики». 

– Вы извращенцы, что ли, заниматься сексом с проколотыми презиками? Или это типа игра в русскую рулетку, пронесёт или нет? – негромко усмехаюсь я, разглядывая мегаполис в окно. – В чём подвох?

Эрику нужно на Зимину-младшую обратить внимание. Похоже, у них много общего – оба любят острые ощущения и адреналин. 

– Я бы не хотела обсуждать нашу личную жизнь с Ярославом, но раз уж так всё случилось и ты отец моего будущего племянника или племянницы, то отвечу на твой вопрос: это не игра и никакого подвоха нет, у меня была веская причина. Я хочу ребенка, а мой мужчина беспокоится, что у меня снова случится замершая беременность, и теперь всегда предохраняется.

Мне требуется время, чтобы разложить услышанное по полочкам в своей голове. Она точно меня не разыгрывает?

– Зимина, ты в курсе, что по твоей милости пострадали двое людей? Даже трое, если брать в расчёт и бывшего мужа Софьи. Постой… А если бы этот полоумный про нашу связь не узнал и на тесте не настоял, она бы продолжала считать его отцом? 

Меня аж передёргивает от этой мысли. В перспективе я думал о семье и детях, но не таким же образом. Далеко не таким. 

– Да, если бы Влад не настоял на тесте, то Софья бы считала, что ребёнок от него.

– Ань, ты меня разочаровываешь. Что за бред ты несёшь? И почему ты мне об этом сообщаешь, а не Софья? 

– Ты же умный мужик, Паш, – выдаёт Аня устало. – Как думаешь, почему?

– Да откуда мне знать? Боится, что ли?  

– Боится или нет, не знаю… – Зимина на мгновение запинается. – Но звонить не хочет. И будет тянуть до последнего. А я – с ума сходить от волнения за неё, малыша и всю эту ситуацию. Софья меня не погладит по голове за этот звонок, но я перетерплю. Потому что чувствую свою вину перед вами.

Вину она чувствует? Сняла с себя часть груза, повесив на другие плечи, и думает, что полегчает? 

– Зимина, я говорил тебе, что ты меня раздражаешь? 

Аня громко фыркает.

– Нет, но иногда это написано на твоём лице. 

– Так вот, сейчас ты выбесила даже сильнее, чем Габузов в свой последний визит. 

– Я не хотела и не думала, что так получится, – обиженно говорит она. – И могла бы молчать, но позвонила тебе и признаюсь в том, в чём стыдно признаваться, рискуя своими отношениями с Ярославом. 

Зажмуриваюсь на несколько секунд. Бред, конечно, ещё тот, но и смысла обманывать у Ани тоже нет.

– Софья улетела домой? 

– Позавчера. Влад после теста устроил нечто. Заявился к нам домой. Яр его чуть по ступенькам вниз не спустил. Нет, я не жалуюсь на Ковальчука, но информирую, что он приехал к нам и нервы Софье потрепал порядочно. Она согласилась на этот тест, уверенная, что он отец. Хотела, чтобы Влад убедился в этом и отстал от неё до родов. Паша, я понимаю, ты не планировал подобного, но и сестра ни в чём не виновата. Вы заложники ситуации. У меня к тебе одна просьба… – Зимина осекается.

– Какая? 

– Будь с ней помягче, пожалуйста. Софья сейчас как стеклянная, и я не знаю, какой удар для неё будет последним. Потерять ребёнка очень больно, я такое никому не пожелаю, тем более старшей сестре. Ты мне нравишься. И куда больше, чем Влад. Софья уже приняла решение сохранить ребёнка, зная, какой её муж подлец. Это я к тому, что на аборт она не согласится. Даже не надейся. Это я тебе сто процентов говорю. Остаётся только поддержать её, если ты впоследствии хочешь общаться с ней и со своим ребёнком.

Разглядываю себя в отражении окна. Взгляд дикий и загнанный. Сам себя не узнаю.

– Слова-то какие громкие, Аня, – злюсь я. – Аборт! Первым же рейсом сяду в самолёт и полечу к ней, чтобы за руку в клинику отвести. Так, ты думаешь, я поступлю?

– Не знаю, как ты поступишь, но точно знаю, что ты адекватный человек. На то и был расчёт, когда я скинула тебе тест. 

Нервно растираю лицо и трогаю затылок. Голову простреливает ещё одной вспышкой боли. К такому повороту я был не готов. И без понятия, что теперь делать. Хочется, как Зимина-старшая, затаиться и немного подумать. Но кажется, мне не за тем позвонили и сообщили о том, что я скоро стану отцом? Намекают, что матери моего ребёнка нужна помощь?

– Аня, наворотила ты дел... 

– Я? Это ты был в нашей квартире, а Софья взяла чужую вещь, если уж на то пошло, – ощеривается Зимина, но я не собираюсь с ней ругаться.

Дело сделано. Софья беременна. И похоже, действительно от меня. 

– Мне Ярослав по доброте душевной дал сиреневую коробочку, когда мы от Бояринцева к вам в «Дубраву» поехали. Из бардачка взял в машине, – вспоминаю я. – Тоже бракованные достались? 

– Тоже.

Я нервно смеюсь. Получается, в ту, третью совместную ночь, которую провели на Кузнецкой, мы могли и не заморачиваться с защитой? Нет подходящих слов, чтобы сказать их вслух Зиминой. Все матерные. 

– Даже не знаю, что с тобой делать, – тяжело вздыхаю я. – С одной стороны, призналась, а с другой... Косяк это, Аня. Серьёзный.