— У-уа-а-а! — вынув изо рта браслет, ответила малышка и снова засунула обратно.

— Правильно говоришь! — насмешливо произнес кот и задумчиво выдал. — Мы тебя раньше двадцати годочков замуж не отдадим, пусть дите натешится, наиграется…

— Девой старой станет, — фыркнув, закончила Яга и вдруг призадумалась.

В голове Ягуси вмиг пролетело двадцать лет, и она с ужасом представила, что ее уже взрослая доченька возьмет да собственное гнездо совьет, оставит мамку, замуж выйдя. Да так живо она себе это представила, что аж вздрогнула.

— Никакого замужества лет до тридцати! А лучше до сорока! Пусть деточка при маме будет, — твердо заявила Златослава и под насмешливый взгляд фамильяра принялась собирать разбросанные украшения.

— Ты мамку не слушай, — назидательно произнес Реня, обращаясь к девочке, — горячку она порет от любви излишней материнской. Отдадим мы тебя замуж после двадцати годочков, не переживай! Княжича найдем самого что ни наесть достойного, а может и королевича…

— Ну тебя, Ренька! — отмахнулась от фамильяра Злата. — Княжичи, королевичи… Главное, что бы мужчина был хорошим и любил ее, а кем он там буде все равно.

— Ай, не скажи, Ягуся! — фыркнул кот. — Василисушка у нас почти княжна Лиходольская, ей за простых мужиков замуж никак нельзя, пусть хоть трижды хорошие и четырежды любят.

— Хм, — задумалась Ёжка и, не удержавшись, в кулачок хихикнула. — Мы с тобой уже на двадцать с лишним лет вперед жизнь распланировали, будто волхвами сделались.

— Мда, — фыркнул насмешливо Терентий, почесав лапой за ухом. — И то верно, чего-то мы с тобой, Ягуся моя, разошлись.

Баба Яга и кот переглянулись и прыснули со смеху. Это ж надо было так разгорячиться, что всерьез обсуждать принялись нескорое будущее малютки, которой и года еще не минуло. Отсмеявшись, Златослава пересадила дочку обратно на постель, придвинула ее игрушки и обозрела вынутые из короба вещи.

— Хорошего понемногу, — решительно произнесла царевна и принялась раскладывать подаренное в шкаф.

Когда под завязку заполнились несколько полок, девушка присела на сундук и призадумалась. Места в шкафу осталось не много, а ведь еще не распакованы остальные подарки родных. Куда девать богатство, которое некуда будет класть, Яга понятия не имела. Нужен еще один шкаф, но где его добывать, а главное, куда его ставить, Златка даже не представляла. Интересно, как же в Избушке-на-Курьих-Ножках Бабки Ёжки целыми семьями жили? Надо у Летописи поинтересоваться, может, что дельное присоветует.

— Хозяюшка, на стол когда накрывать? — заглянув в спаленку, спросила домовушка.

— Вот батюшка придет, тогда и накрывать будем, — не задумываясь, ответила Ёжка и попросила, — только ты, Марфуш, для малышки молочка сейчас принеси. Я ее покормлю и спать уложу.

Марфа исчезла, и тот час появилась с требуемым. Поблагодарив домовушку, Златослава направилась к попискивающей от усердия Василисе, которая пыталась стянуть со своей поднятой вверх ножки теплый полосатый носочек. Яга улыбнулась, подхватила дочку на руки, чмокнула в румяную щечку, поправила пострадавший носок и принялась кормить непоседливое дитятко. Когда молоко почти закончилось, малютка нахмурила бровки, обеими ручонками отвела кормившую ее руку матушки и заразительно зевнула. Ёжка не удержалась и зевнула тоже, прикрыв рот свободной ладошкой и стараясь не хихикать. Вот ведь! Выспалась же сама, а стоило дочке зевнуть, тут и мамку в сон вместе с ней клонить начало.

Большие Василисины глазища пару раз сонно моргнули и закрылись. Баба Яга еще немного посидела, подождала, пока ребенок заснет крепче и, поднявшись, направилась к колыбельке, чуть-чуть покачивая кроху на своих руках. Уложила девочку, укрыла одеяльцем, провела пальчиками по взлохмаченной светлой макушке и решительно направилась в кухню, Марфе помогать.

— Уснула? — деловито поинтересовался Терентий, уже к тому моменту умявший половину миски творога со сливками.

— Да, — подтвердила Ягуся и поспешила на подмогу домовушке.

Прибегнув к колдовству своему домашнему, Марфушка одновременно могла и пироги из печи вынуть, и тесто, из кадушки вылезающее, назад водворить, и блинцы поджаривающиеся перевернуть. Только вот и Ёжка без дела сидеть не любила и потому подскочила к сковороде, скоренько блинчик готовый сняла, тесто в сковороду чугунную залила, да назад на огонь поставила, а сама быстрее блинчик мазать маслицем, чтобы не подсох. Домовушка же тем временем сноровисто ватрушки с творогом да ягодой моченой лесной лепила, и так это у нее все ловко выходил, что Злата загляделась даже. У царевны выпечка тоже хороша получалась, да все ж не такая, как из-под Марфушкиной руки выходила. А уж какие пироги чудные да нарядные домовушка пекла, загляденье просто: и цветы, и птицы, и зверушки из теста слепленные, как живые смотрелись.

— Пойду за Василисой присмотрю, — изрек, наконец, Терентий, расправившийся с творогом и успевший уже мордочку свою лапкой тщательно умыть.

— Иди, иди! — подхватила домовушка. не оглядываясь. — Негоже деточке одной в спальне без присмотра быть. Вдруг проснется, испугается.

— Ее, пожалуй, напугаешь, — добродушно проворчал фамильяр и, помахивая пушистым хвостом, направился в спальню.

Тук-тук. Златослава повернулась к окошку, в которое тихонечко постучались, и широко улыбнулась, помахавшему ей Хмуричу. Лешего всего день не было, а она уже соскучилась по нему, добрым другом он для Ёжки успел стать.

Баба Яга головой кивнула, приглашая лешего войти, но тот лишь головой покачал, пальцем поманив девушку наружу. Ягуся недоуменно глянула на Хмурича, но поспешила одеться и выскочить на крыльцо.

Леший поджидал Злату на первой ступени, нетерпеливо постукивал пальцами по перилам. Взгляд у мужчины был тревожный. Он то и дело оглядывался через плечо на лес и все сильнее и сильнее угрюмился. — Здравствуй, Златка! — поприветствовал девушку леший.

— И тебе не хворать! — отозвалась царевна, придерживая на груди накинутый наспех тулуп. — Что-то случилось? Ты прямо сам не свой.

— Случилось…, не случилось, — с расстановкой пробормотал лешак и несколько раздраженно добавил. — Нехорошее что-то в лесу творится. Со стороны Ветряного кряжа к границе нашего леса нехороший туман наползает, колдовством темным от него за версту несет. Зверье тревожится. Птицы то место стороной облетают. Деревья и те не такие как были. Словом тревожно мне, Злата. Очень тревожно, за вас в особенности, потому и пришел. Знаю, что у тебя купол охранительный есть, разверни его поскорее и лучше бы тебе пока носу одной без меня или Прокопия в лес не казать.

— Сказать хочешь, что опасность может ждать? — нахмурилась уже и Ягуся, передернула плечиками от расползшихся по спине мурашек страха. — Что же там такое может быть, как думаешь?

— Сам я с таким никогда не сталкивался, но Осталец мне о подобном сказывал, — задумчиво начал говорить Хмурич. — Говорил, что однажды в лесу появился чернокнижник. Лихие и жуткие дела он творил: мертвых из могил поднимал, души в сосуды запечатывал, туман ядовитый насылал, мор на деревни, детей в то время много пропало. Словом, страшный человек был. Его, конечно, колдуны-воители споймали и живенько на тот свет отправили, хотя и полегло их немало, прежде чем скрутить его смогли. Сильный чернокнижник был.