Моника стрельнула в нее взглядом, поднялась из-за стола и скрылась в доме. Никто бы не удивился, если бы она вернулась с охотничьим ружьем и пальнула в зарвавшуюся Миру.

– Но я не был с ней знаком раньше! – воскликнул Колосов. – У меня все в порядке с памятью!

– Значит, ей была нужна Лера, – Рита накрыла своей ладонью руку Саши Барышева. – Вот только бы понять – зачем?

Музыка, строгий и страстный пасодобль звучал у нее в голове. Одетая во все черное, Зоя начала свой долгий, выстраданный одиночеством, болью разлуки танец с сухой, ритмичной дроби каблуков по паркету. Сложный рисунок танца был понятен только ей – так звучало, так билось ее сердце в унисон с ее печалью и тоской. Сделав резкое вращение, она подлетела к столу, рука ее коснулась компьютерной мыши, и тотчас квартиру наполнило волнующее, громкое и дерзкое начало испанского пасодобля. Музыка, черный, трагический пасодобль, потрясала своей мощью, необузданностью и красотой. Может, для кого-то, кто умеет танцевать этот сложный танец, это и является имитацией корриды, да только не для Зои, и не сейчас. Она отвоевывала право на любовь не у разъяренного, окровавленного, утыканного острыми бандерильями быка, а у самой жизни, такой несправедливой, жестокой, порой просто невыносимой.

Обнимая виртуального партнера, она закидывала голову назад, словно пытаясь увидеть голубое испанское небо, яркое солнце, но вместо этого видела лишь поблекшие обои комнаты. В складках ее широкой черной юбки затаились невысказанные страхи и обиды, на груди звенело серебряное монисто упрятанной за решетку свободы. Слезы катились из невидящих глаз и капали на сильно вздымавшуюся грудь. Зоя продолжала танцевать свой обреченный на одиночество танец…

Там-тата-тататам!!! Поворот, выпад вперед, кружение! Взмах юбкой, и вот она уже лежит на полу, извиваясь змеей, дразня раненого быка, смотрит на него с презрением и ненавистью… Нет, это не бык, это тот, кто разлучил ее с Андреем, кто разрушил их счастье!

Она не сразу услышала звонок. Вернее, она совсем не слышала его. Она его почувствовала. Обливаясь потом (она и не заметила, как протанцевала несколько вариантов пасодобля, следовавших один за другим на звуковой дорожке), она, продолжая пританцовывать, приблизилась к двери. Забыв осторожность и где-то в глубине души даже желая увидеть своих врагов в лицо, причем неважно, кто это будет (желающий ли сделать ее своей собственностью поклонник, продажный полицейский, взяточник-прокурор, продавший душу дьяволу судья или обыкновенный вор-домушник, позвонивший в дверь с целью проверить, есть ли кто дома), Зоя распахнула дверь, и тотчас свежий ветер ударил в лицо, она стала задыхаться…

Андрей подхватил ее в свои объятия и крепко сжал, до боли, до хруста.

Уткнувшись ему в грудь, она разрыдалась. А он гладил рукой ее влажные, собранные в тугой узел волосы, целовал ее и снова сжимал в своих сильных объятиях.

– Тебя отпустили, это невероятно… Андрей, дай-ка я посмотрю на тебя!

Она целовала его щеки, нос, теплые губы и продолжала плакать.

– Я вернулся. К тебе. Но ты должна мне пообещать, что…

Она закрыла ему рот ладонью:

– Я знаю. Понимаю. Я уйду оттуда. Я буду танцевать только для тебя…

Марк стоял перед дверью квартиры Ольги Владимировой уже несколько минут, но ему так никто и не открыл. Он позвонил уже в третий раз. И только после этого он услышал женский голос: кто там?

– Садовников, следователь прокуратуры, – и он показал в глазок свое удостоверение. Дверь открылась, и на пороге Марк увидел молодую женщину в шелковом желтом халате. Волосы ее были растрепаны, она нервно приглаживала их рукой. Щеки горели, глаза блестели… Либо она делала гимнастику и стояла на руках, подумал с усмешкой Марк, либо она занималась совершенно другими делами…

– Следователь? А что случилось?

– Мне надо задать Ольге Владимировой несколько вопросов о ее знакомом…

И тут она приложила указательный палец к губам, как бы умоляя его молчать. И в ту же секунду за ее спиной появился крупный мужчина с обнаженным торсом, бедра были обмотаны простыней. На волосах его, покрывавших широкую грудь, блестели капельки воды. Запахло мылом или шампунем. Ему было лет под пятьдесят, он был красив и уверен в себе.

– Кто это? – спросил он громким, зычным голосом, отчего женщина, вероятно, Ольга Владимирова, слегка осела. Ноги ее от страха перед мужчиной подкосились. – Оля, ты что, оглохла? Я спрашиваю, кто этот человек?

– Моя фамилия Садовников, я – следователь прокуратуры, – сказал Марк, с любопытством разглядывая мужчину. – Мне надо поговорить с Ольгой Владимировой.

– А мы не можем поговорить… не дома? На улице? – спросила она дрожащим голосом.

– Оля, потрудись объяснить, какие такие дела у тебя с прокуратурой? – прогремел ее любовник.

– Да никаких дел у меня нет… – она поморщилась, словно от боли, уже обращаясь к Марку: – Подождите меня минутку, я сейчас соберусь.

Он ждал ее недолго. Она вышла в простом летнем платье и сандалиях. Забыв про лифт, быстрым шагом направилась к лестнице.

– Как нехорошо получилось… – говорила она, спускаясь. – Как же не вовремя вы пришли!

– Кто этот человек?

– Знаете, так, в двух словах, и не скажешь…

Они вышли на улицу.

– Здесь неподалеку есть одно тихое уютное кафе, там кондиционер, прохладно. Поговорим там, хорошо?

Ее всю трясло.

– О чем вы хотели со мной поговорить? Задавайте свои вопросы, – сказала она, когда они расположились за крайним столиком возле окна, в самом углу. Подошедшей официантке Владимирова заказала минеральную воду.

Довольно интересная молодая женщина с юным лицом и взрослыми глазами. Правильные черты лица, густые, собранные на затылке волнистые волосы. Она не смотрела на Марка, вернее, смотрела, но куда-то мимо него, сквозь него.

– Вы знакомы с Александром Барышевым?

– Да, и вам это отлично известно. Не понимаю, зачем вы задаете этот вопрос?

– В каких вы с ним находитесь отношениях?

– В нормальных, – она отвернулась от Марка. – Он является моим женихом.

– Тогда кто этот мужчина? – Марк кивнул в сторону, где находился ее дом.

– Вот не знала, что прокуратуре есть дело до личных знакомств граждан, – огрызнулась она. – Любовник, кто же еще! И я его люблю, вот так. И что теперь?

Ее глаза вонзились в Марка.

– Вы из прокуратуры, черт побери! Вот и задавайте серьезные вопросы! А не копайтесь в моем белье!

– Вы знаете, где сейчас находится ваш жених – Барышев?

– Да, знаю. Занимается робингудством.