полезному или хотя бы получил представление о том, что существует иной мир, но она решила, что мне лучше обучаться у нее под боком. – Я беспокойно заерзал и пошевелил связанными руками. – Я никогда не мечтал пойти по ее стопам. Мне не нравилось проводить все время внутри станции. Я хотел посмотреть мир. Поэтому мне оставалось только карабкаться на скалы, на вершине которых я чувствовал себя в отдалении от нее.

– Я тоже не преуспела в учебе, – ответила Темпеста. – После смерти родителей я не видела смысла изучать, какие рифы существуют в мире, историю нашей планеты и как образовался Новый мир. Мы все равно не учимся на своих ошибках, так зачем нам знать прошлое?

Я надеялся, что это не так. Мне очень хотелось измениться, стать лучше, научиться по-настоящему дружить. Хотя, судя по тому, что я оказался привязанным к столбу, я не слишком в этом преуспел.

– Думаешь, мы не сделали выводы после Великого потопа? – спросил я.

Она покачала головой.

– Население Эквинокса продолжает расти, и скоро риф может рухнуть. Мы вылавливаем больше рыбы, чем нужно, и подчистую собрали все, что оставалось на дне от Прежнего мира. Но нам этого мало. Мы ведем себя точно так же, как наши предки. Всегда хотим больше, чем имеем. Разве это указывает на то, что мы сделали выводы? – задала она мне тот же вопрос, подняв бровь.

Я так надеялся, что мы научились ценить то, что имеем, – тот клочок земли, что у нас остался. Но, возможно, она права.

– Ты сама тоже погружаешься на дно, – заявил я. Это было видно по катеру и сложенным здесь вещам. – И собираешь то, что осталось от Прежнего мира. Разве это не лицемерие? – Я хотел показать, что наша работа не всегда совпадает с нашими взглядами.

Но она лишь пожала плечами в ответ на мои обвинения.

– Я обожаю нырять и делаю это не для того, чтобы что-то найти. Для меня это не способ заработка. Мне важен подводный мир. Никто не видит то, что находится у них под носом. Им интересны только ценные находки и сколько денег можно за них получить. А ведь, несмотря на то, что наши предки все потеряли во время Великого потопа, на месте Прежнего мира возникло нечто замечательное.

Когда она заговорила о подводных руинах, ее лицо озарила улыбка. Мне даже захотелось одним глазком взглянуть на то, что видела она.

– Думаю, это очень важно, – сказала девушка. – Пока все оплакивают прежнюю жизнь на земле и пытаются ее возродить, – при этом она выразительно посмотрела на меня, явно намекая на мою маму. – Мне нравится то, что мы имеем. Я обожаю воду и подводный мир.

Я улыбнулся, наблюдая за ее задумчивым выражением лица. Она перестала себя контролировать, и я увидел, насколько она красива.

Я постарался поскорее отогнать от себя эту мысль. Это не приведет ни к чему хорошему. Да, мне нужно было, чтобы она перестала видеть во мне врага. Да, она должна понимать мою точку зрения. Однако в мои планы не входило войти в ее положение и сблизиться с ней.

Темпеста, кажется, уловила изменения в моем поведении. Устроившись напротив меня, она оперлась спиной о стену каюты.

– Значит, тебе не нравится то, что ты делаешь, – сказала она. – А есть то, чем ты любишь заниматься, кроме того, чтобы возвращать невинных людей на Палиндромену, где они умрут на металлической койке, а не в кругу дорогих им людей?

Я рассмеялся, удивив нас обоих.

– Ты просто душка, Темпе.

Она улыбнулась краешком рта. Я не понял, было ли это реакцией на мой ответ или на то, что я назвал ее уменьшительным именем, но внезапно я поймал себя на мысли, что мне снова и снова хочется видеть ее улыбку. Притом что в мои планы не входило влюбляться в нее.

– Так что тебе нравится? – настойчиво повторила она, стерев улыбку с лица.

– Когда-то я обожал взбираться на скалы вокруг станции.

Она прищурилась, видимо, размышляя о том, почему же тогда я такой бледный. Откуда ей было знать, что последние два года я прятался от мира в подвале.

– Наш остров очень маленький, – продолжил я, – а мне хотелось выбраться куда-то еще, за пределы имеющейся у нас земли.

– Некоторые считают, что вам несказанно повезло иметь хоть столько земли. Большинство людей за всю жизнь ни разу не ступали на твердую поверхность. – Но было видно, что земля не имеет для нее значения, поскольку она, как и Рэй, обожала океан.

– Знаю, знаю, что мне повезло, – ответил я. – Но мне этого мало. Я хочу путешествовать, чтобы посмотреть, что еще есть в океане. – Тут я замешкался, поняв, что у меня вырвалось слово «хочу», а не «хотел». Будто бы я еще не оставил надежды на то, что это произойдет. – Находясь на вершине, я часто воображал себе, что не заперт на нашем острове, а могу выбрать иную жизнь.

– Что же тебе мешает?

Я не мог рассказать ей про Калена, тогда бы она воспринимала меня только как убийцу.

– Мама была единственным ребенком, – ответил я. – Она росла на острове, не имея возможности играть с другими детьми. Родители заменили ей весь мир. Так было до того, как родился я. Перед смертью бабушки и дедушки я дал им слово не оставлять ее, ведь, кроме меня, у нее никого нет. – Не считая ее компании. – А ты?

– Что я?

– Ты бы уехала с Эквинокса, если бы могла?

Она покачала головой.

– Зачем? Это же мой дом.

– И тебе никогда не хотелось чего-то другого? Чего-то большего? – спросил я.

Она посмотрела на меня долгим взглядом, от которого у меня по спине побежали мурашки. Я ничего не мог с собой поделать, меня неудержимо влекло к ней, как если бы она была водной ведьмой, а я – несчастным моряком.

– Я хочу, чтобы сестра была жива, – вдруг сказала она, тем самым разрушив чары. – А еще я хочу, чтобы наша семья воссоединилась, и ты оставил меня в покое.

Сказав это, она прошла в другой конец каюты и села на пол, обхватив руками колени и спрятав от меня свое лицо.

Увидев, что Темпеста снова спряталась в своей раковине, я подумал: удастся ли мне когда-нибудь разрушить эту стену между нами? Но при этом я боялся того, что может за этим последовать.

Глава тридцатая

Темпеста

Счетчик запущен: осталось 13 часов

Понедельник, 23:00

В самом