Только чужое. И Коул тоже никогда не будет ей принадлежать.

Внезапно Эрин стало зябко, и она обхватила плечи руками. С каждым разом она испытывала все более сильные чувства, и по тому, как Коул реагировал на ее прикосновения, Эрин могла с убежденностью сказать, что и он чувствовал эмоциональную связь. Но судя по тому, как быстро удрал, это пугало его. Лучше думать так, чем допустить, что она просто очередная женщина в его постели, с той лишь разницей, что он случайно сделал ей ребенка, и теперь она камнем повисла на его шее на всю оставшуюся жизнь.

Эрин была дочерью полицейского и сестрой двух офицеров полиции, и все они очень гордились тем, что интуиция никогда их не подводит. И Эрин тоже привыкла ей доверять. И эта самая интуиция буквально кричала о том, что она не должна ставить на нем крест, но, видит Бог, ей было с ним трудно.

Эрин глубоко ушла в свои мысли и уже потеряла счет времени, когда дверь ванной, скрипнув, отворилась.

– Надо бы петли смазать, – пробормотала Эрин и, отвернувшись от окна, окинула взглядом вышедшего из наполненного паром помещения Коула.

Обмотав бедра полотенцем, Коул вытирал голову другим, одновременно расчесывая волосы пятерней. Сказать, что он выглядел сексуально, значит, ничего не сказать, тогда как она выглядела как растрепанная беременная женщина, которая проснулась, поимела секс и не приняла душ.

Эрин расправила плечи, морально готовясь к тому, чтобы сообщить Коулу, что пришло время для серьезного разговора.

– Нам надо поговорить. – Он ее опередил.

Вот как. Ну ладно.

– Надо, – согласилась Эрин.

– Насчет работы. Ты не можешь сегодня выйти на работу.

– Господи, да сегодня же понедельник! – Как она могла забыть? Эрин взглянула на часы на тумбочке.

Восемь тридцать. Она быстро прикинула в уме, когда сможет появиться на работе.

– Я опоздаю, но не слишком сильно, – сказала Эрин и бросилась в ванную. Коул крепко взял ее за плечо.

– Ты что, меня не слышала? Ты не можешь сегодня выйти на работу. И завтра, и послезавтра. – Эрин открыла рот, но Коул вскинул руку. – До тех пор пока эта психопатка ходит по улицам, тебе, и нашему ребенку тоже, опасно появляться там, где ты обычно бываешь в течение дня. Она давно за тобой следит и успела изучить твой распорядок. Я не дам тебе сделаться мишенью.

Эрин тяжело вздохнула. Она не знала, что больше ее удручало: то, что, нравится ей это или нет, Коул был прав, или то, что она совершенно забыла о том, что сегодня у нее рабочий день.

– Ладно, – сказала она.

Коул недоверчиво прищурился.

– И ты не собираешься со мной спорить?

Та женщина, кем бы она ни была, пробралась в ее дом. Порезала ее вещи. По ее милости Эрин чуть не убили. Даже если Эрин и хотелось заниматься привычной работой и не поддаваться страхам, она никогда не станет рисковать жизнью своего будущего ребенка.

– Я не дура. Я понимаю, как опасна та женщина. И что бы ты там ни думал, я не спорю с тобой ради удовольствия. Я делаю это лишь тогда, когда мужчины в моей жизни думают, что лучше меня знают, как мне жить. Я лишь хочу самостоятельно принимать решения. – Горло ее вдруг сдавил спазм от неожиданно подступивших слез.

– Черт, – тихо выругалась Эрин, вбежала в ванную и громко захлопнула за собой дверь.

Плеснув в лицо холодной воды, она посмотрела на себя в зеркало. Ей было стыдно за себя и в то же время досадно. Наверное, всему виной игра гормонов, не зря ведь говорят, что беременные женщины порой ведут себя непредсказуемо, плюс к этому преследующая ее психопатка, да еще Коул, от которого не знаешь, чего ожидать. Но перед ним ей плакать не хотелось. Впрочем, если она и успела запереться в ванной до того, как полились слезы, это не значит, что он не догадался, что она расстроена.

И словно в подтверждение ее мыслей, Коул настойчиво постучал в дверь:

– Эрин, впусти меня.

Не желая устраивать скандал, Эрин открыла дверь.

– Уходи. Мне надо принять душ.

Коул приподнял бровь.

– Сначала скажи, что с тобой все в порядке.

– Со мной все в порядке, – с каменным лицом сообщила Эрин.

На скуле его дернулась жилка.

– Я не шучу.

– Чертовы гормоны. Ты это хочешь услышать? Знаешь, не слишком приятно, когда тебя преследует какая-то ненормальная, которой позарез нужен ты. – Эрин замолчала, сделала глубокий вдох и выдох, но остановиться уже не могла: – И если уж совсем начистоту, мне опротивели эти постоянные перемены твоего настроения! А теперь уходи и дай мне принять душ. – Эрин схватилась за ручку двери, но Коул вовремя подставил ногу и не дал ей закрыть дверь.

Взгляд его как-то сразу потеплел.

– Ты права. Все разом на тебя свалилось, и это несправедливо.

Эрин заморгала, вначале от удивления, затем пытаясь прогнать непрошеные слезы. Она не хотела, чтобы он ее жалел.

– Не пытайся быть ласковым. От этого мне только сильнее хочется плакать.

Эрин отвернулась, но он схватил ее за плечи и развернул к себе лицом.

– Эрин.

– Что?

– Ты заслуживаешь, чтобы я был с тобой ласков. Ты достойна чертовски много чего еще…

– Того, что ты не можешь мне дать. Можешь не продолжать. Я знаю. Ты слышал, чтобы я тебя о чем-то просила? – Хотела она этого или нет, Эрин ни разу не озвучила ему свои потаенные надежды и желания.

Коул открыл рот, но тут же снова его закрыл.

– Ну, кроме того, чтобы попросить тебя не вскакивать с кровати через две секунды после того, как мы… – Эрин вовремя спохватилась. Называть то, чем они занимались, любовью было бы непростительной ошибкой. И потому, прочистив горло, она продолжила: – После того, как мы трахнулись, я ни о чем тебя не просила. Абсолютно.

Она увидела вспышку в черных глубинах его зрачков.

– Эрин, – с угрозой в голосе даже не сказал, а прорычал Коул.

– Дальше что? – Эрин стиснула зубы. Ей совсем не хотелось говорить с ним сейчас ни на эту, ни на любую другую тему.

– Обзывай меня как хочешь, мне плевать, но только не смей говорить, что мы «трахались». Это унижает и тебя и…

– И кого еще? Нас? Все, что между нами есть? – спросила она, переходя почти на крик. – Так вот, сделай мне одолжение. До тех пор пока ты не готов назвать тебя и меня «мы», не смей ничего от меня требовать. Потому что в одном ты прав. Я сейчас смотрю на тебя и думаю, что я действительно заслуживаю лучшего. А теперь уходи. Я хочу принять душ. Одна.

Коул, казалось, хотел что-то сказать, но, как и ожидала Эрин, он развернулся и вышел, оставив ее одну.

Все утро и начало дня Коул старательно занимал себя всяческими делами. Он сделал несколько телефонных звонков людям, которых Эрин не знала, задавая им вопросы о закрытых уголовных делах. Он позвонил Нику и проинформировал его о том, что в этом доме необходимо установить более надежную охранную систему. Эрин считала, что это требование вздорное, поскольку была уверена в том, что завтра они уже покинут этот дом у озера. Однако Ник, похоже, был иного мнения, потому что после полудня приехали люди, чтобы установить более совершенную сигнализацию.