Я пулей пронесся через заднее помещение к служебному выходу, повернул ручку и выскочил в переулок за лавкой. За спиной послышалось топанье двух пар ног, и Алисия завела странную, завывающую какую-то песню. Жуткое давление снова начало наваливаться на мои мысли, но на этот раз я был готов к этому, и выстроил защиту почти мгновенно, сохраняя при этом способность бежать.

Так я пробежал ярдов тридцать, а потом внезапная боль пронзила мою правую ляжку. Я покатился по земле, едва не развалив при этом свою ментальную оборону. Бросив посох, я ощупал ляжку, и руки мои наткнулись на что-то острое, металлическое, торчащее из ноги. Я порезал пальцы о кромку и отдернул их. Я не мог разглядеть толком, что там такое, разглядев только блеск металла и уйму крови – а Собиратель Трупов и вурдалак все приближались.

Я не мог использовать магию, чтобы остановить их – это мгновенно позволило бы Собирателю ворваться в мой рассудок. Да и физически я не мог бы убежать от вурдалака – даже раненый, Хань бежал с завидной скоростью и приближался огорчительно быстро.

Я выхватил револьвер и трижды выстрелил в их направлении. Алисия отпрянула в сторону, но вурдалак даже не убавил хода. Его неестественно длинная лапища описала в воздухе дугу, и в полумраке переулка блеснула сталь. Что-то ударило меня в ребра с силой, достаточной, чтобы опрокинуть меня назад, но заговоренная кожа моей ветровки не дала этому предмету пронзить меня. На землю с лязгом упал стальной треугольник с заостренными, заточенными как бритва углами.

— Только этого мне еще не хватало, — буркнул я. – Вурдалаки-ниндзя, — и разрядил в Ханя оставшиеся заряды. Во время последнего выстрела его отделяло от меня меньше десяти футов, так что промахнуться я практически не мог. Он дернулся, врезался в стену и споткнулся, но так и не упал.

Тем временем воля Собирателя Трупов продолжала размывать мою оборону. Пора, пора было удирать от Алисии, пока она не вскрыла мои мозги как банку сардин – чтобы потом их сожрал Хань.

Так и не выдернув из ноги эту треугольную штуковину – сюрикен, так, кажется, она называется? – я заставил себя подняться, несмотря на пронзительную боль. Я подобрал посох и, хромая теперь уже по-настоящему – побежал к выходу из переулка. У меня имелся еще слабый шанс добраться до людной улицы, поймать такси или просто попутку, а может, даже натолкнуться на полицейский патруль. Умом я понимал, что надеяться на любое из этих чудес практически невозможно, но ничего другого мне все равно не оставалось.

Я почти добежал до конца переулка, боль в ноге сделалась почти невыносимой – а потом я вообще перестал понимать, что происходит.

Только что я делал что-то – не помню точно, что, но наверняка очень важное. А мгновением спустя я просто стоял на месте, вроде как сбитый с толка. Я точно знал, что стоит мне сосредоточиться хоть на секунду, и я вспомню это «что-то» и снова займусь этим. Нога болела. Это я знал точно. И с головой моей что-то творилось: мысли, вроде бы, оставались в ней, но в каком-то беспорядке, таком же, как если бы я залез на полку с глаженым бельем, достал что-то с самого низа и закрыл бы дверцу, не поправив ничего.

Я услышал за спиной рычание и понял: что бы я там ни делал только что, продолжать это уже поздно. Я попытался повернуться, но по какой-то неизвестной мне причине не мог вспомнить, как это делается.

— Нашла, — послышался у меня за спиной задыхающийся женский голос. – Цифры. Это только… У него нет ничего кроме цифр.

— Господин, — послышался другой, неправильный какой-то голос. – Что ты прикажешь?

— Он не знает, где находится «Слово». Мне он больше не нужен. Книга в правом кармане его куртки. Забери ее, Хань. Потом убей его.

Я прекрасно понимал, что Собиратель Трупов говорит это обо мне, и я понимал, что быть убитым очень неприятно. Я только не мог придумать, что бы мне такого сделать, чтобы помешать этому. Что-то с моей головой. Она отказывалась работать правильно.

Какой-то оборванный, избитый человек появился в моем поле зрения, и я смог немного повернуть голову, чтобы рассмотреть его. Ох, блин, это оказался Ли Хань, вурдалак. У меня было нехорошее ощущение того, что он собирается сделать что-то очень неприятное, но он всего лишь сунул руку в карман моей ветровки и достал оттуда тоненькую книжицу, Erlking.

Вурдалак отвернулся от меня и протянул книгу кому-то, кого я не видел. Послышался шелест переворачиваемых страниц.

— Отлично, — произнесла Алисия. – Забери его с улицы и прикончи. Только быстрее. Он сильнее большинства. Я не собираюсь удерживать его тут весь день.

Ах, да. Это Собиратель Трупов удерживает мой разум в плену. Из этого следовало, что она находится у меня в голове. Из этого в свою очередь следовало, что она прорвала-таки мою оборону. Одно то, что я сумел-таки собрать эти мысли воедино, немного укрепило меня. Голова начала проясняться, а по мере того как она делала это, боль в раненой ноге усиливалась.

— Быстрее же, — произнесла она. Наконец-то в ее голосе зазвучало напряжение.

Грубые руки схватили меня за шиворот ветровки. Я хотел бежать, но тело пока отказывалось меня слушаться. Тут меня осенило: если Собиратель Снов находится у меня в голове, она должна ощущать все, что ощущаю я. Включая жгучую боль в ноге.

Когда вурдалак потащил меня назад, я не мог сопротивляться, но сумел-таки чуть повернуть бедра и подогнуть здоровую ногу. Я упал на тротуар – прямо на раненую ногу. Падение вогнало сюрикен чуть глубже, и весь мир вокруг меня побелел от боли.

Алисия завизжала. Я услышал металлический лязг, словно она налетела на мусорный бак, и тут же мои руки и ноги вновь начали повиноваться мне. Вурдалак оступился: ну да, ведь он уже повредил ногу. Он оттолкнулся от стены и шагнул ко мне. Я крутанулся на спине и изо всех сил лягнул его по здоровому колену.

Этому не совсем честному приему научила меня Мёрфи, и его эффективность не зависит только от голой физической силы. Вес вурдалака приходился на эту ногу, и удар пришелся точно куда надо. Послышался неприятный хруст, и он взревел от боли.

На четвереньках, волоча раненую ногу за собой, бросился я прочь от него. Оглянувшись, я увидел за собой кровавый след на асфальте. В глазах мелькали звездочки, и я ощущал себя слабее голодного котенка. Весь мир шел кругом, так что я даже не пытался встать. Я выполз из темного переулка, пересек тротуар и оказался на залитой солнцем улице.

Я слышал чьи-то крики. Где-то в паре кварталов от меня взвыла полицейская сирена. Несомненно, копы спешили к лавке Бока – кто-нибудь, да вызвал их, увидев вылетающего из фанерной двери вурдалака. Дайте им пару минут разобраться, что к чему, и очень скоро меня окружат ребята с серебряными бляхами, испытывающие сильное желание побеседовать с исчезнувшими ассистентами убитого профессора.

Конечно. Только к тому времени я буду полторы минуты как мертв.

Раненый вурдалак с перекошенным от боли и ярости лицом, хромая, ковылял из переулка по направлению ко мне. В распахнутой пасти желтели хищные клыки.