Подаюсь к ней, довольно грубо прижимая к стене. Я провонял виски и сигаретами, Тея морщится, не поднимая взгляда.

– Ты прав. Я вечно тебя догоняю. Мне жаль Асю, тебя, твою маму. Но я хочу, чтобы ты понимал, жизнь не остановилась... Я не хотела, чтобы все получилось так, но как мне было до тебя достучаться? Что мне было делать? Ты принял решение и уехал. Исчез и сделал вид, что меня в твоей жизни не было. Но я тоже живая, мне тоже больно. Ты живой, и тебе нужно…

– Не нужно. Мне ничего не нужно. Я хочу, чтобы ты ушла. Сейчас, навсегда.

– Леш…

– Молчи, – прижимаю пальцы к ее губам, – не надо. Я решил. А ты, – глажу ее волосы, пропуская локоны сквозь пальцы, и смотрю, так пристально, всепоглощающе, – ты такая красивая. И я хочу, чтобы ты была счастлива. Без меня, у тебя это обязательно получится.

– Я не могу здесь. Без тебя не могу. Это убивает. Прости меня, слышишь?

– Уходи.

Три с половиной года спустя…

Теона

– Моя дорогая и самая любимая подруга, в этот замечательный день…

Я стою с бокалом шампанского в руке, рассказывая свою долгую поздравительную речь. Повод сегодня соответствующий – первая годовщина Полькиной свадьбы. Если мне не изменяет память, ее называют ситцевой. Кстати, нужно будет узнать, есть ли что-то подобное в Японии. Или они не заморачивались и не придумывали длинный список странных названий.

Договорив тост, салютую бокалом и делаю небольшой глоток шипучей жидкости. Задерживаю взгляд на Полином лице, подмечая искреннее счастье в ее блестящих от слез глазах. Сентиментальность сегодня берет верх, и она пускает слезу после каждого поздравления.

А сколько у нее было сомнений год назад. Когда Изао сделал ей предложение, Полина почти неделю ходила с таким видом, словно прямо сегодня собралась умирать. Даже схлопотала пару панических атак. Серьезность вообще не ее конек, а замужество –штука ответственная. Но разум, а главное, искренние чувства взяли верх. И вот как уже год моя любимая подруга – счастливая замужняя дама.

В ресторане прохладно, кондиционеры работают на всю мощность, поэтому моя кожа периодически покрывается мурашками. Это естественно, если твою открытую спину то и дело обдувает холодным ветерком. Делаю еще один глоток шампанского и, прихватив сумочку, выхожу из зала. Хочется свежего воздуха. Здесь шикарная смотровая площадка, а вот с чистым воздухом, конечно, напряженка.

Упираюсь ладошками в перила и смотрю на город практически с высоты птичьего полета. Все как на ладони. Когда я впервые прилетела в Токио, то очень долго привыкала к совершенно другому укладу жизни. После того как Кирсанов свалил, я почти год здесь прожила. Учила язык, это было довольно интересно – снова ходить в школу, когда тебе за двадцать. Познакомилась с бьюти-блогерами, гримерами, визажистами. Здесь все настолько иначе, что жизнь кажется более красочной и легкой. Хотя не могу не отметить, что это при условии немаленькой суммы денег на твоей карте.

– Ты чего сбежала?

Своим появлением Полина вынуждает меня обернуться.

– Наслаждаюсь уединением. Даже жаль улетать.

– Так оставайся, я буду только рада.

– Нет, у меня проект, плюс я сейчас влезла на телик. Правда, сама не знаю зачем…

– Тебя прям можно будет посмотреть?

– Посмотреть ты меня можешь на моем ютуб-канале или в инстаграме. А там я буду только за кулисами. Еще один виток опыта. Грим звезд.

– А ты все ищешь разнообразия.

– Стараюсь, иначе выгорю.

– И правильно, – Полина щурится и смотрит вдаль, под нами простирается целый город. – Как твои отношения с Тимом?

– Нормально, – пожимаю плечами, – без эксцессов.

– Блин, я, когда вижу, как он на тебя смотрит, мурашками покрываюсь. Столько обожания.

– Да, есть такое, – улыбаюсь, но почему-то мне кажется, что неискренне.

– Может, вам стоит уже перейти на новый уровень?

– В смысле?

– Ну свадьба там…

– Не уверена, что хочу замуж.

– О, я слышу сейчас себя прошлогодней давности.

– Это другое, – прикусываю кожу правой щеки изнутри, – мы вместе совсем немного.

– Полтора года, приличный срок. Я надеюсь, твоя неуверенность не связана с…

– Нет, – обрываю Польку на полуслове.

Мы не говорим о Кирсанове и имя его тоже не произносим.

А ведь тогда, после разговора с папой, я даже порывалась лететь в Канаду. Купила билет, приехала в аэропорт, но так и не зарегистрировалась на рейс. Села в кресло и поняла, что в этом порыве нет абсолютно никакого смысла. Леше он не нужен. Он его не оценит. Может быть, даже прогонит.

В ту минуту я поистине осознала всю свою убогость. Перед глазами мелькали картинки лет, когда мы были вместе, и с каждым новым образом мне становилось лишь хуже. Я волочилась за ним так долго и, сидя в аэропорту, наконец осознала, что у меня просто сели батарейки.. Что-то перегорело. Раз и навсегда.

***

Все время перелета Токио-Москва я залипаю в сериал, а когда оказываюсь у ленты, чтобы забрать чемодан, меня посещает какое-то странное предчувствие. Что-то до ужаса знакомое, но в то же время навеивающее опасение. Осматриваюсь и никак не могу понять, в чем же дело. Что не так?

Колесики чемодана касаются пола, и я проворно качу его за собой, продолжая сканировать происходящее вокруг глазами. Теперь я понимаю, что со мной. Я ощущаю на себе взгляд. Спиной его чувствую и резко оборачиваюсь…

Оборачиваюсь и вижу лишь таких же шагающих и совершено незнакомых мне людей. Кажется, у меня прогрессирует паранойя. Поток людей ускоряется, и мне приходится сделать то же самое, быстрее шевелить ногами, а не стоять здесь, как истукан, посреди зала.

Тим ждет меня снаружи, облокотившись на капот машины. Желтый «Шевроле Корвет».

Когда ловит мой взгляд, подается вперед. Его широкий шаг очень быстро сокращает существующее между нами расстояние. Тимур касается моих губ своими, чуть приобняв за талию.

– Как долетела?

Его теплая ладонь поглаживает мою спину, а лицо светится широкой белозубой улыбкой. Тим красавчик. Голубоглазый, высокий, атлетически сложенный, он всегда выглядит так, словно минуту назад сошел с обложки глянца.

– Хорошо, – выпускаю чемодан из рук, позволяя Тиму помочь и положить его в багажник.

– Ко мне или к тебе?

– Я обещала маме сперва заехать к ним.

Тимур кивает, ему не особо нравится моя идея, но он добровольно повинуется и даже открывает для меня пассажирскую дверь. Огибает машину спереди и садится за руль. У него довольно агрессивная манера вождения. Он легко маневрирует в потоке, не любит кого-то пропускать, частенько подрезает и по возможности старается выжать максимум из своей железной подружки. Не знаю почему, но я уверена, что эта машина именно девочка.