Переключаю музыку, откидываюсь в кресле, и натягиваю на глаза солнцезащитные очки.

– Слушай, на вечер ничего не планируй. У Кири сегодня открытие.

– Бар, да? – пытаюсь выудить из памяти подробности.

– Ага.

Тим перестраивается и наконец-то сворачивает с трассы.

– Твой брат слишком деятельный. Три заведения за два месяца.

– Выпендрежник.

Тим работает на отца, а вот его брат наотрез от этого отказывается. Поэтому последнее время все разногласия в их семье завязаны лишь на этой теме.

– Теюш, заходить не буду, в офис нужно успеть заскочить. Вечером заберу, хорошо?

– Договорились.

Подаюсь к Тиму, отвечая на поцелуй. Его ладони скользят по плечам, впиваясь в них пальцами. Дыхание сбивается, становится жарко. Отстраняюсь на пару миллиметров и облизываю губы. Прикасаюсь к его щеке, веду по смуглой коже, и он прикрывает глаза. Ловит мою руку, целует тыльную сторону и выпускает ее из захвата.

– До вечера.

Киваю, не отрывая взгляд от голубых глаз, и медленно вылезаю из машины. Охрана мгновенно забирает мои вещи. Стоя на ступенях, успеваю взмахнуть рукой, прежде чем Тим скроется за высоким ограждением.

Дома прохладно. Подгибаю ногу и, коснувшись пятки, поочередно снимаю кроссовки.

– Мама! – повышаю голос почти до крика, заворачивая в столовую.

– Уже иду.

Голос родительницы доносится из кухни. А спустя пару секунд мама появляется передо мной. Широко разводит руки для объятий, сгребая меня в охапку.

– Как там Полина?

Этот разговор случается чуть позже, когда мы сидим за столом и пьем чай.

– Хорошо. У них все супер. Они такие счастливые.

– Тебя Тима встречал? – мама шелестит оберткой, разворачивая конфету. У нее обеспокоенный взгляд. Она всегда за всех переживает, и я уверена, до сих пор думает, что мои отношения с Тимой не подкреплены чувствами. Не с его стороны, конечно…

– Он.

– А чего не зашел?

– Да у него там… на работе завал, – приукрашиваю масштабы.

– Останешься?

– Не смогу. Вечером открытие бара Кирилла. Ну помнишь, я тебе рассказывала?

– Что-то припоминаю.

– А где все вообще? Дома тишина, как в склепе.

– Папа в Питере. А Ник улетел с друзьями на Бали серфить. Факт его взросления как-то слишком незаметно проскользнул мимо меня.

На этих словах мама бросает печальный взгляд в окно за моей спиной, откуда открывается вид на сад. А мне, мне становится немного не по себе.

– Значит, ты совсем одна, – констатирую, а чувство вины уже пробивается наружу. – Я могу никуда сегодня не ходить. Посмотрим сериальчик, закажем из ресторана что-нибудь грандиозное, – размахиваю руками, а самой, если честно, данная идея кажется куда завлекательнее, чем очередная тусовка.

– Не сходи с ума. Я найду себе дело. Развлекайся.

– Точно все в порядке?

– Тей… – мама качает головой, улыбается.

– Ладно, тогда я в душ.

Поднимаюсь в комнату и, как только закрываю за собой дверь, стаскиваю с тела всю одежду. Оценивающе разглядываю свою наготу и сжимаю кожу на животе пальцами. Кажется, стоит сесть на диету, а лучше начать бегать.

Развинчиваю кран и шагаю под прохладные струи воды. Провожу ладонями по лицу, голове, медленно сцепляя пальцы, заводя руки за шею. Свожу локти, медленно раскачиваясь из стороны в сторону.

Из ванной выхожу, обернувшись в полотенце. Сушу волосы феном. Телефонный звонок не слышу, лишь вижу, как оживает экран и на нем появляется знакомое имя – Венера. Именно она подкинула мне идею с Останкино и тем, что я обязательно должна внести в личную копилочку опыт гримера.

– Да, – выключаю фен и смотрю на свое отражение в зеркале.

– Ты занята? Прилетела?

– Прилетела. Пока не занята.

– Нужна твоя помощь, у нас тут аврал. Вечернее шоу передвинуло несколько съемок со вчерашнего дня, народу битком, девчонки не успевают.

– Мы же обговаривали понедельник... – теряюсь, а внутри уже знаю, что все равно соглашусь.

– Ну, вот так получается. Сможешь приехать, подстраховать?

– Во сколько?

– Жду тебя еще час назад.

– Понял, – не могу сдержать смешок, – выезжаю.

***

Венера встречает меня на улице у входа с сигаретой в зубах. У нее замученное лицо. Хлопнув меня по плечу, эта бойкая сорокалетняя женщина выбрасывает сигарету в урну и, поторопив нас обеих словами, шагает к лифту. На этаже шаги только ускоряются. Она пытается уместить все объяснения в минутный рассказ и заталкивает меня в гримерку.

– Если что, зови Гелю, ну ту, которую я тебе… Так, ладно, мне звони. Ты с чемоданчиком же?

Я успеваю только кивнуть, а Венера уже вылетает за дверь.

– Прекрасно, – провожу ладонями по бедрам, втиснутым в синие джинсы, и начинаю подготавливать рабочую зону. Включаю зеркало, раскладываю кисти, кручусь вокруг кресла, отодвигая его от стола на пару сантиметров.

В дверь стучат, оборачиваюсь и вижу Гелю, она не одна. С ней какая-то девушка, можно сказать, мой первый «пациент» в этих стенах. По ходу работы я узнаю, что она ведущая какого-то нового шоу, только-только прошла кастинг на это место. Волнуется. Это видно по дрожащим пальцам и бегающему взгляду. Самое время предложить валерьянки, но и ее у меня нет. Заканчиваю и даже пытаюсь подбодрить парочкой слов.

Бросаю использованные кисти в контейнер, чтобы после обработать, и достаю пенал с новыми. Когда дверь вновь открывается, я стою к ней спиной, но отчетливо вижу все происходящее в зеркало. Отшатываюсь.

Его появление здесь – большая неожиданность. Выпускаю кисти из рук, отхожу в сторону и изо всех сил стараюсь не подавать вида, что смущена, удивлена и что вообще проявляю хоть какие-то чувства.

Геля что-то жужжит над моим ухом, а я, я стою и смотрю, как Кирсанов усаживается в мое гримерное кресло.

Легкий грим, чтобы кожа не блестела на камеру, это все, что от меня требуется.

Выдыхаю и заношу руку над Лешиным лицом. Он на меня не смотрит. Сосредотачивает внимание на экране телефона и лишь иногда бросает взгляды в зеркало. Правда, из-за волнения я этого практически не замечаю. Мы не встречаемся глазами, да и вообще ведем себя так, словно друг друга не знаем. Это явно издевка. Самая настоящая. Пока я работаю, могу прекрасно рассмотреть его лицо. Он изменился за эти три с половиной года, стал более суровым, что ли, и, конечно, безразличным. У него сосредоточенный взгляд, направленный в телефон, и небольшие мешки под глазами. В целом он выглядит уставшим. Я особо не интересуюсь, но слышала, что у него был трудный год. Он переехал в Америку, играет за какую-то тамошнюю команду, успел получить травму, восстановиться…