Так или иначе, Петр не сомневался, что война со Швецией подходит к концу, победу в которой обеспечила созданная им эффективная регулярная армия. Опираясь на блестящий результат военный реформы, царь приступил к новому этапу гражданских преобразований – строительству рационального унифицированного регулярного государства, в котором, как в армии, все определенно и подчинено единым строгим правилам, изложенным в Генеральном регламенте – уставе гражданской службы. Царь свято верил, что искоренив «неправду» в обществе, установив для него справедливые законы, которые каждый подданный, следуя чувству долга и ответственности, исполняет не за страх и личный интерес, а за совесть и стремление к общему благу, он создаст идеальное устройство процветающего государства образца «золотого» века.

Важной вехой на этом пути Петр считал учреждение девяти коллегий[92]– предшественников современных министерств – вместо громоздких архаичных сорока четырех приказов. Штат которых набирался исключительно из специалистов. Поскольку их в России не хватало, на работу приглашались иностранные профессионалы самых различных областей. Одновременно царь продолжал отправлять за границу молодых людей на учебу, по их возращению принимал экзамены, запрещал жениться тем, кто так и не набрался ни ума, ни знаний. Проявляя заботу о воспитании собственных кадров, государь впервые за всю историю России открывает в стране профессиональные и общеобразовательные школы.

В отличие от руководителя приказов президент коллегии принимал коллективное решение в ходе обсуждения, что, по мнению Петра, резко сокращало возможности для злоупотреблений и давало возможность легче установить «истину», потому, как «что один не постигнет, то постигнет другой». Нередко государь сам принимал участие в заседании коллегий, наставлял, порицал, учил брать на себя ответственность, жить и работать по-новому. Царь четко разграничил влияние коллегий по профессиональным сферам, каждая из них занималась строго определенной областью – военными делами, дипломатией, юстицией, торговлей, сбором налогов, государственными расходами, промышленностью… На коллегии Петр возлагал большие надежды в повышении эффективности управления, впервые ввел в стране систему делопроизводства, архивы.

Вместо Монастырского приказа царь учредил Духовную коллегию – Святейший Правительствующий Синод, уравненный в правах с Сенатом. Создание Синода завершило кардинальную реформу православной церкви, ликвидировало ее самостоятельность, поставило в ряд государственных учреждений. Институт патриаршества упразднялся, члены Синода назначались царем, церкви запрещалось вмешиваться в мирские дела, в интересах безопасности государства священники обязывались нарушать тайну исповеди. Синод возглавлял обер-прокурор – лицо светское. Его первым руководителем стал драгунский полковник Иван Болтин, но фактически всеми церковными делами заправлял сторонник и идеолог петровский реформ псковский архиепископ Феофан Прокопович, один из самых ярких сподвижников царя.

Параллельно с созданием нового государственного аппарата проводилась перепись населения и податная реформа, в корне изменившая старый порядок налогообложения. Вместо многочисленных налогов, которые собирались с каждого крестьянского двора, вводился один – подушная подать в семьдесят четыре копейки с крестьянина и рубль четырнадцать копеек с горожанина мужского пола. Под новую систему налогообложения попала значительная часть населения ранее вообще не платившая никаких податей – помещичья дворня, холопы, мелкое духовенство, многие посадские люди… В результате Петру удалось увеличить государственные доходы в три раза. Одновременно с налоговой реформой в стране устанавливался паспортный режим, ужесточивший борьбу с беглыми подданными, число которых превышало двести тысяч человек.

В числе многочисленных забот царя оставалось в сфере его внимания внедрение европейских нравов, манер и культурного досуга. В конце 1718 года он издает указ о введении Ассамблей, в котором разъяснял подданным, что слово это французское, которое означает компанию людей, собравшихся «не только для забавы, но и для дела, ибо тут можно друг друга видеть и о всякой нужде переговорить, слышать, где что делается, а также для рассуждения и разговоров дружеских». Петр обязал посещать ассамблеи не только высших сановников и вельмож, но и старших офицеров, богатых купцов, корабельных мастеров, иностранных ученых, архитекторов, дипломатов, непременно с женами и взрослыми детьми.

Царь лично разработал правила их проведения. Ассамблеи устраивались три раза в неделю в больших частных домах, хозяева которых оповещали гостей о светском событии вывеской над крыльцом, приготавливали помещения для танцев, игр, курения табака и бесед, сервировали столы закусками, сладостями и напитками. Специальные столики выставлялись для игры в шашки и шахматы. Последние в царствование Петра получили в России широкое распространение. Сам царь очень любил эту игру и был сильным шахматистом, как и Меншиков.

Каждый волен был являться на ассамблеи, когда захочет и делать, что желает, но в строго определенные часы – с пяти до десяти часов вечера. Но прибыв, обязан был присутствовать на них до самого конца. На ассамблеях высшие слои общества проходили школу непринужденного общения и светского воспитания – совершенно революционное, не имеющего аналогов, явление в России, открывшее новую форму общения русских людей. Гвоздем программы считались танцы, а поскольку они мало кому были еще знакомы, Петр в роли первого кавалера сам обучал общество всем пируэтам и менуэтам, как и непринужденной светской беседе и правилам этикета, разработанным им с таким же усердием, как воинский Устав. Если гость пожелал остаться ночевать в доме хозяина, ему следовала ложиться спать в ту кровать, номер которой указан на выданной ему карте, свое ложе не переносить, не уступать его никому и «от другой постели ничего не брать»; «не разувся, с сапогами или башмаками» на кровать не ложиться.

Особенное значение государь уделял воспитанию молодого поколения, написав пользовавшееся в Петербурге большой популярностью наставление «Юности честное зерцало», в котором изложил правила поведения отроков в семье, обществе и на службе: «Отца и матерь в великой чести содержать. У родителей речей перебивать не надлежит и ниже прекословить. Ничего себя сам много не хвали и не срами. Не будь празден, от лени разум затмится, а тело становится дряхлым и тучным. Младые отроки должны всегда между собою говорить иностранные языки, дабы тем навыкнуть могли… и чтоб можно их от других не знающих болванов распознать. Никто не имеет, повеся голову и потупя глаза вниз по улице ходить, или на людей косо взглядывать, но прямо и не согнувшись ступать». За столом предписывалось не держать долго руки над тарелкой, «ногами везде не мотай, когда тебе пить, не утирай губ рукой, но полотенцем, и не пей, пока еще пищи не проглотил. Не облизывай перстов и не грызи костей, но обрежь ножом. Зубов ножом не чисти, но зубочисткой, и одной рукой прикрой рот, когда зубы чистишь. Хлеб, приложа к груди, не режь. Ешь, что пред тобою лежит, а в другом месте не хватай. Над едой не чавкай как свинья и головы не чеши. Не проглоти куска, не говори, ибо так делают крестьяне. Часто чихать, сморкать и кашлять не пригоже», как и плевать на пол. Если достоинства юноши определялись тремя основными добродетелями – «смирен, приветлив и учтив», то девицам надлежало иметь их значительно больше: смирение, трудолюбие, милосердие, стыдливость, бережливость, верность, чистоплотность… Особенно ценилась способность девушек краснеть, что считалось признаком нравственной чистоты. Удивительно, как при решении глобальных государственных задач царь находил время для подобных трудов.