Дракон даже не заметил ее исчезновения — он был всецело поглощен потрясающей полнотой жизни. Угасший было огонь вспыхнул ослепительно ярко, даря пронзительную резкость каждого ощущения. Легкий ветерок, переплетение лесных запахов, ток крови в венах, острые эмоции окружающих людей — все это складывалось в изумительную чувственную картину, заставляло забыть обо всем и самозабвенно упиваться…

Но бесцеремонная навязчивость людей, которые все пытались его усадить и напоить бренди, вывела Шеранна из состояния довольства собою и миром.

Дракон осушил стакан и нахмурился. Лишь отблески беспокойного пламени, время от времени пробегающие по его лицу, выдавали недавние события.

— Что произошло? — спросил он.

Полицейские принялись сбивчиво рассказывать, перебивая друг друга. Чуть поодаль топтался доктор Верин, чьи врачебные умения в данном случае были напрочь бесполезны, но в глазах медика сверкало фанатичное любопытство исследователя. Дракон поморщился и отодвинулся от него подальше. Ради своих изысканий этот достойный господин охотно бы вскрыл и препарировал дракона, и потому доктор был недоволен, что потенциальный мертвец оказался бесповоротно жив.

— Тихо! — рявкнул Шеранн наконец, отчаявшись вычленить путный рассказ из сумбурных реплик. — Инспектор, прошу вас.

Отчего-то весьма бледный инспектор Жаров выступил вперед (очевидно, приложив для этого немалое усилие), откашлялся и принялся рассказывать.

— Простите, господин дракон, но я подозревал вас, поэтому организовал слежку. Но теперь именно это спасло вас и госпожу Чернову.

— Госпожу Чернову? — спохватился Шеранн. Он напрочь позабыл о гадалке. — Где она и что с нею? Тот сумасшедший швырнул какую-то волшебную штучку, и дальше я ничего не помню.

— Не беспокойтесь, с ней все в порядке. Думаю, она уже дома.

— Хорошо, — кивнул дракон, и спросил с любопытством: — Но как вы сумели следить за мной? Уверяю, это непросто. Среди людей еще ладно, там царит такая какофония звуков и запахов, что ничего не разберешь. Но в лесу?!

— Я натерся мазью из медвежьего жира и еще кое-каких травок, — смущенно признался инспектор, неловко потирая руки. — Чтобы отбить вам нюх… Мне рома посоветовала…

Шеранн вдруг расхохотался.

— А я все не мог понять, почему за мной увязался этот медведь! — пояснил он сквозь смех. — Но был настолько рассеян, что не придал этому значения.

Он умолчал о том, что был попросту увлечен совершенно иным и не обращал должного внимания на мелких лесных животных.

Дракон усмехнулся воспоминаниям, но тут его поразила следующая мысль.

— Но… ведь тот блаженный потушил мой огонь! — выпалил он, гибко поднялся и вперил требовательный взгляд в бледного инспектора. — А теперь я снова пылаю. Как это возможно?

В драконе бушевала и рвалась наружу сила, обычно упрятанная глубоко внутрь, дабы не тревожить и не пугать людей.

— Госпожа Чернова… — выдавил полицейский, с беспомощным ужасом взирая на него.

Шеранн слегка покачнулся и взялся за голову. Только этого недоставало!

Мало того, что один сумасшедший изобрел способ убить дракона без особых последствий. Разумеется, Шеранн сделает все, чтобы тайна ушла в могилу вместе со старшиной пожарного приказа (было очень кстати, что тело по распоряжению мирового судьи сожгли в сторожке вместе со всеми уликами). Однако тут был важен сам факт, что неуязвимость детей стихии оказалась не безусловной — зная, что способ есть, куда проще его отыскать. Теперь их положение усложнится…

К тому же решительно неясно, как эта человеческая женщина смогла разжечь драконье пламя! Выходит, она спасла ему не только жизнь, но и душу — умирая, драконы растворяются в своей стихии, так что если бы в нем не осталось ни единой частицы огня… Это была бы окончательная смерть!

Как теперь быть с подозрениями и замыслами?

А ведь все так хорошо складывалось! Пользуясь тем, что все жители высыпали в сады и парки, дракон побродил по округе и хорошенько принюхаться, разыскивая драгоценную книгу. Чутье помогло ему споро обыскать дома и мастерские господ Реинссона, Нергассона, барышень Ларгуссон и госпожи Варссон. Если кто-то из названных гномов и был причастен к убийству, то дневники, видимо, успел передать сообщникам.

Зато Шеранн обнаружил несколько обстоятельств, возможно, не имеющих отношения к убийству, однако все равно очень занимательных… Он захватил найденную в доме господина Реинссона книгу гномьих рун с многочисленными пометками, а также несколько брошюр весьма вольнодумного свойства.

И еще один любопытный факт он невзначай выявил, но толком обдумать не успел…

Небо хмурилось, отыгрываясь за то, что накануне его обязали быть ясным. Лишь изредка в просветы выглядывала любопытная Соль, но тут же пряталась, испуганная зрелищем мира, охваченного ленью и похмельем…

Пробуждение Софии было малоприятным.

Беспокойства прошлой ночи вкупе с выпитым вином привели к тому, что вставать с постели ей совершенно не хотелось, и сил не было даже на завтрак, хотя уже перевалило за полдень.

Но пришлось, поскольку безжалостная Лея заявила, что внизу хозяйку уже дожидался господин Рельский, а дракон присылал слугу справиться о ее здоровье. Домовая изрекла все это с весьма таинственным и довольным видом и отбыла восвояси, предоставив госпоже Черновой приводить себя в порядок.

Услышав сообщение Леи, София залилась краской (благо, домоправительница этого уже не видела). В голове беспощадно всплывали воспоминания: прыжок через костер с Шеранном, танцы и легкомысленные разговоры, а потом… прогулка с драконом и все, что за нею последовало.

Она окинула взглядом свою спальню, которая была заполнена светом вопреки непогожему дню. После свадьбы обстановку поменяли полностью по вкусу молодой жены. Молодая женщина слабо улыбнулась, тотчас припомнив, как вместе с господином Черновым выбирала самый солнечный оттенок краски, чтобы даже в ненастье комната казалась залитой светом. Здесь царили светлые тона: золотисто-желтый, персиковый, нюансы слоновой кости и шампанского. Подушки и вышитые панно оттенка закатного неба оживляли однообразную желтизну.

Будто кусочек солнца перенесли на землю.

Ведь у Софии был такой заботливый супруг…

Из ее глаз вдруг брызнули слезы. Как же ей отчаянно не хватало Андрея!

"Как вы могли оставить меня? — шептала она, всхлипывая и давясь слезами. — За что?!"

Нынче у господина Чернова были бы все основания для недовольства своей вдовой. Она изменила его памяти! Пусть лишь в мыслях, в желаниях, но предала…

Что с нею? Накануне Бельтайна она отчаянно боялась своих чувств, а впоследствии совсем забыла о страхе, отдалась во власть томительных переживаний.

Молодая женщина прикрыла глаза и застонала. Разве можно вести себя столь опрометчиво?! Ведь сегодня же по Бивхейму разлетятся новые слухи, предметом которых станет нескромная привязанность вдовы к дракону. Респектабельность — вот к чему она должна была стремиться, а вместо того держалась безрассудно и до дерзости откровенно.