провел руками по вискам, по шее, прищурился, вперившись куда-то в грудную клетку, будто вправду сердце разглядывал. Хотя, может, и вправду разглядывал. Кто их, целителей, поймет?

– Интересно. А вы позволите?

Милдред позволила. Ее Джонни осмотрел быстро.

– А… вас?

Лука наклонился. Было тепло, немного щекотно, будто под кожу муравьев пустили, но не больно.

– Очень интересно. Пиджак снимите? И вообще бы раздеться… хотя бы до пояса. Нет, не вы…

Джонни указал на Хендриксона.

– Если хотите, даму мы попросим выйти.

– Не стоит, – Томас стянул пиджак, снял рубашку, оставшись в майке.

– Откуда этот шрам? – Джонни схватил за руку, потянул, выкручивая.

– С детства. На доску напоролся. С гвоздем. А тот ржавый. Шить пришлось. Вот и… осталось. На память.

– Ага… майку…

Майка отправилась на кровать.

А Милдред отвернулась. И хорошо. Нечего глазеть на всяких там… борзых щенков, которые, чего уж тут, будут всяко симпатичней старой обезьяны. И ревновать нечего. Объективная реальность, она такая. Только все равно бесит.

Милдред шагнула ближе. И улыбнулась.

С менталистом жить…

Вряд ли получится, потому что здесь она ищет защиты, инстинктивно, а в Нью-Йорке вспомнит, что молода, красива и успешна. Что если ей кто и нужен, то тот, кто будет соответствовать статусу, а не…

Во взгляде появился упрек. И задумчивость.

Меж тем Джонни пересчитал у парня ребра с одной стороны – во всяком случае, выглядело это именно так, – а затем и с другой. Крепко ткнул пальцем в грудь – Томас скривился даже. Заставил повернуться спиной и прошелся по позвонкам.

– Очень интересно… знаете, а ведь медицинских карт Эшби нет. Ни здесь, ни в Тампеске. Я отправлял запросы. Так вот, ни в одной из трех дюжин тамошних больниц они не лечились. Во всяком случае официально. И кажется, я догадываюсь почему…

– Почему? – Вот Лука не понимал совершенно, а чувствовать себя идиотом он не привык, хотя порой и случалось.

– Могу я…

– Нет, погодите… вот здесь… – Палец уперся в спину. – И здесь. И еще здесь. Ощущение, что проводимость спинного мозга нарушена, но в таком случае вас бы парализовало. Но вы ходите. И бегаете.

– И прыгаю тоже, – мрачно добавил Томас. И подпрыгнул, доказывая, что способен. – Я даже нормативы сдаю.

– Чудесно. – Джонни это не впечатлило. – А вот здесь… – Он ткнул в шею. – Здесь будто остаточное воспаление, как и в головном мозге. Было бы неплохо изучить образцы тканей мозгового вещества…

Сказано это было весьма задумчиво и с надеждой, но Томас мотнул головой:

– Обойдетесь.

– Да, подобное вмешательство чересчур инвазивно. Но… люмбальная пункция?

Томас покраснел.

– Она не опасна, но даст материал…

– Зачем?

– Во имя науки.

Кажется, парень не настолько любил науку, чтобы позволить проткнуть себя иглой.

– И ради вашей девушки. У вас схожая картина, но у нее в острой фазе, а у вас – явно хроническая, запущенная инфекция. – Джонни потер руки. – Которая, как я понимаю, жить вам не мешает?

– Я прохожу и медосмотры.

– Не сомневаюсь. Изменения не так уж бросаются в глаза. А медосмотр в основном направлен на выявление явных патологий.

Парень натянул майку. А девчонка зарычала сквозь стиснутые зубы. И это решило вопрос.

– Когда?

– Чем быстрее, тем лучше.

– Хорошо. Где?

– Здесь. И у нее тоже нужно будет взять. Для сравнения. С нее и начнем… подержите?

Как ни странно, она почти и не вырывалась, а стоило положить ее на бок, девчонка сама подтянула колени к груди и замерла.

– Держите крепко. Я не могу дать ей снотворное. Ничего не рискну давать, потому что неизвестно, как тело отреагирует. – В черном чемоданчике Джонни хранилось множество занятных вещей.

К примеру, шприц с толстенной, уродливого вида иглой.

Он провел над шприцем ладонью, и с другой стороны тоже. Смазал поясницу спиртом. Нарисовал мишень.

– Если бы она могла слышать, я бы попросил сделать вдох. Но… просто держите. Это несложная процедура, но весьма неприятная. И если она дернется, я могу повредить ствол мозга.

Томас побелел.

– Сиди. – Лука примерился и перехватил вялое тело, сдавил, мысленно попросив Господа, чтобы все прошло как надо. Вряд ли поможет, он давно утратил веру в чудесную силу молитвы, но то ли силы небесные снизошли, то ли звезды сложились должным образом, игла вошла в поясницу, а шприц наполнился мутноватой жидкостью. И это тянулось, тянулось.

По лбу Джонни бежали капли пота. И губы подрагивали. И руки, но уже после того, как игла покинула тело.

– Вот так, – сказал Джонни и поинтересовался: – Сможешь сам или подержать?

– Смогу. Только…

Томас накрыл девчонку, которая вроде и задышала ровнее, будто все это время ждала, чтобы ей продырявили поясницу.

– Я с ней посижу, – сказала Милдред, устраиваясь на краю кровати. – Если вдруг станет хуже, то позову.

Вот же… а ведь девчонка может быть заразной. Или нет? Если и заразна, то они давно должны были… хотя что он, Лука, о болезнях знает.

– Спасибо. – Парень вяло улыбнулся.

Он устроился на другой стороне кровати. Сам майку задрал, закрыл глаза, сделал вдох. Чуть поморщился. Со стороны оно, конечно, гляделось страшновато. Игла, пробившая позвоночник, и та же желтая жижа, может, не настолько мутная.

– Наше тело устроено так, что оно борется с болезнью. – Джонни капнул по капле раствора из каждого шприца на стекла. И закрыл глаза. Сосредоточился. – Здесь хорошо… источник… силы возрастают, так бы без лаборатории ничего не получилось бы. А да… возбудитель одного типа. Про полную идентичность не скажу, но очень на то похоже… да… и живой. В обоих случаях.

– То есть…

– Случается, что человек излечивается, но инфекция остается в теле. С вирусами такое – обычное дело. Например, взять ту же ветряную оспу. Человек выздоровел, оспины затянулись, а вирус продолжает жить в теле, в лимфатической системе. Он особо и не мешает…

Джонни поднес одно стекло к носу.

– Но люди болеют по-разному? – уточнила Милдред. – Кто-то переносит болезнь тяжело, кто-то легче… кто-то и вовсе может не заметить?

– Верно.

Одно стекло сменилось другим.

– И этот вирус…

– Судя по локализации, воздействует на нервную систему, – Джонни замер, и губы его растянулись в улыбке. – Конечно! Я должен проверить тело!

– Какое?

– Той женщины, которая недавно умерла. Мне отправили ее на вскрытие, и… я должен проверить тело! Взять образцы!

– А Уна?

– Она или выздоровеет… – Джонни поспешно перелил содержимое шприцев в пробирки, запечатав каждую стазисом, – или нет. Это… действительно похоже на менингит.

– И ничего нельзя сделать? – спросила Милдред, сжимая бледную, мокрую от пота ладонь.

– Я не рискну. Оно… как-то неправильно отзывается на силу. И боюсь, что мои попытки помочь сделают лишь хуже.