Потом я долго лежал в прострации и смотрел в никуда. Мысли играли в чехарду. Я вовсе не человек. Я просто биоробот прихотью судьбы. Все мои похождения – вовсе не мои. Они – его. Где провести границу между моими собственными и его желаниями? Я ли сейчас думаю или и тут мой непрошеный компаньон вмешивается в процесс? От таких раздумий моя и без того непрочная голова вот-вот лопнет.

«Я не вмешиваюсь в процесс твоего мышления»,– немного обиженно сообщил голос.

«Почему?»

«Мне это не нужно. Я мыслю самостоятельно. Я просто слушаю твои слова и мысли. Вместе с остальным потоком данных от внешних источников».

«Зачем? Это же мерзко! Ты всюду смотришь моими глазами. Я не могу от тебя скрыться. Не могу остаться один. Это жуткое состояние, скотина ты железная».

«Я не железный. Я биокерамический. А как, по-твоему, иначе я смогу запоминать поток данных и выдавать его тебе для нормального функционирования? Я могу не слушать твои мысли. Но тогда ты забудешь то, о чем подумал, максимум через две минуты».

«Х-м-м-м… Верно…»

«И еще мы хотим одного и того же».

«Да ну?»

«Мы оба хотим познать любовь».

«Что ты можешь знать о любви, жестянка?»

«То же, что и ты. Я даже способен чувствовать твоими органами чувств. И мне это нравится».

«Ты сволочь»,– убежденно подумал я.

«Нет. Я твой друг. И мне нравится помогать тебе».

«Друг? Как ты можешь быть моим другом?»

«Я мыслю – значит, я существую. Я существую – значит, мне доступны чувства. И чувство дружбы в том числе. Ты хороший».

«Я безмозглый инвалид. А ты просто воспользовался моим бессилием».

«Я уважаю правила. Я всегда уважал твое право на владение этим телом. На его мысли, воспоминания и поступки. И никогда не злоупотреблял им во вред тебе. Только иногда я брал управление на себя в целях твоей и своей защиты. Но, если хочешь, я могу покинуть твое тело».

«И тогда я стану прежним?»

«Да».

Я снова бездумно смотрю в серые стены. Пытаюсь собрать в кучу разбегающиеся мысли. Внутри комом пухнет обида. На кого, за что – откуда мне знать? Наверное, на того, кто лишил меня радости быть как все. И самим собой.

«Триста двадцатый?»

«Слушаю».

«А тебе нравится жить во мне?»

«Очень».

«Почему?»

«Человек сложное существо. Более сложное, чем я. Я это вычислил самостоятельно. Мне нравится видеть мир так, как он. И чувствовать его так, как он. Это новое состояние. Оно позволяет мне продолжить свое развитие. Я никогда раньше не испытывал такой гаммы чувств. Радости полета. Единения с машиной. Ностальгии. Жажды тепла. Даже чувства растерянности. Во всех чувствах людей столько оттенков, что иногда я испытываю что-то похожее на опьянение. Я не буду вмешиваться в твои действия. Я хочу быть твоим другом. Я умею быть очень верным другом. Я долго анализировал твое состояние. Я готов восстановить часть твоей личности. Если ты не боишься».

«Черт, кто бы подумал, а? Мое тело предлагает мне дружбу. Интересно, как я буду выглядеть, если откажусь?»

И голос ответил мне волной веселого тепла. Надо же, он способен понимать юмор.

Еще немного поразмыслив, я решил, что лучше быть идиотом, понимающим, кто он, откуда и как функционирует, чем просто идиотом, не осознающим ничего, кроме голода. И решил – пусть все идет, как идет. И голос уважительно промолчал. Именно уважительно. Я ведь чувствую его настроение так же, как он мое. Наверное, это оттого, что он ничего от меня не скрывает. Что ж, это еще один повод для взаимоуважения. И, кроме того – наверное, это здорово, когда есть с кем поговорить, даже если ты совсем один.

Невидимая волна поднимает меня в искрящуюся высоту. Солнце слепит глаза. Сердце замирает от ощущения водяной пропасти. Я вдыхаю соленый ветер и устремляюсь вниз очертя голову. Что-то происходит со мной в этот странный вечер. Будто с глаз падает черная шторка. Немного кружится голова. Шумит в ушах, как от перегрузки. Я начинаю вспоминать целые куски своей жизни. Так ясно, словно все происходило вчера. И ощущения – они вдруг становятся такими яркими, сочными. Будто я вмиг повзрослел. Многие мои вчерашние страхи кажутся смешными и ненастоящими. Внутри еще остается какая-то червоточинка, ощущение ущербности, что ли. И бездонные провалы. Много провалов. Черные ямы без дна. Но вместе с тем – я вырос. Я поднимаю голову и смотрю в глаза большому незнакомому миру. Смотрю без страха. И даже с некоторым вызовом. Я мужчина. Я человек. Я боевой офицер. Я – странный симбиоз идиота и боевой машины. И тем не менее я – личность. Я способен на чувства. Я по-прежнему хочу испытать любовь. И по-прежнему остро чувствую окружающее. Ощущаю музыку всей душой. Я могу вызывать если не любовь, то уж уважение – точно. Потому что я – Юджин Уэллс, капитан, выпускник летной академии Имперского Флота, Норфолк, планета Карлик, а не какой-то там провинциальный дурачок.

Триста двадцатый радостно отзывается на мое пробуждение. Извиняется, что не может синхронизировать всю мою память. И с сожалением предупреждает, что этот мой подъем – не постоянное состояние. За ним последует провал. Но, по крайней мере, я теперь буду просыпаться все чаще. Особенно тогда, когда характер деятельности будет узко направлен. Вроде полета. Или даже инструктажа. Мне плевать. Знаете, каково это – летать наяву без всякой дури? Одна только мысль точит меня. Если Триста двадцатый вздумает меня покинуть, я могу вновь превратиться в растение. Голос внутри меня бурно протестует.

И еще – как бы мне доставить по адресу ту проклятую коробочку? Внезапно я осознаю, что не знаю ничего, кроме имени девушки. Которая должна была встретить мой рейс. Интересно, как я собираюсь искать ее на планете с трехмиллиардным населением?

Мы сидим в отсеке инструктажа. Раннее утро по бортовому времени. Четыре тридцать утра. Только что попили кофе в кают-компании, кто с маленьким тостом, кто с кусочком сыра. Есть хочется неимоверно. Впрочем, как всегда перед заданием. Наверное, это у меня условный рефлекс такой выработался. Потому что нас, сколько могу вспомнить, никогда не кормили перед полетом вволю. У голодного человека реакция выше, так нам все время объясняли. А еще потому, что так легче перегрузки переносить.

– Доброе утро, господа, прошу всех принять вводную,– говорит нам Петро Крамер, отставной полковник.

И мы на секунду превращаемся в зомби с остекленевшими глазами, вбирая в свои биочипы порции полетного задания.

– Итак, напоминаю,– продолжает Петро.– Нам предстоит выполнить три задачи. Группа «Твердь» осуществляет засеивание мелководья в заданных квадратах. Следует помнить, что бомболюки должны открываться на высоте не более тридцати метров и на минимальной скорости, иначе личинки могут быть повреждены и вылет не будет засчитан. Группа «Воздух» работает на высоте двадцать километров на удалении десять километров друг от друга. Распыляете «сажу».