Помолчали.

— Ну, как ты там? — задала она идиотский вопрос и тут же пожалела. Впрочем, а что еще она могла спросить?

— Нормально, — и он снова замолчал. Это было невыносимо. Девочки вылетали из вестибюля, разбегались домой, стреляя глазками на статного офицера с погонами майора и демонстративно кивая Нине. Она на эти кивки то отвечала, то не отвечала.

— Нам, наверное, надо поговорить, — решилась девушка. Он кивнул.

Отошли, сели на скамейку. Он был в полевой форме, на ремне висела кобура пистолета. «Как бы он сгоряча-то», — подумала она и внутренне засмеялась: кто? Гур-Арье? Да нет, он не станет. Хотя…

— Понимаешь, я думаю, что нам, наверное, рано жениться, — сказала она тихо. — Дело не в том, что я тебя не люблю или ты меня не любишь, — заторопилась она. — Дело вообще не в нас с тобой. Просто все случилось так быстро, что мы не успели подумать. А теперь мы подумали и…

— И стали спать с другим, — спокойно завершил он фразу.

Она хотела возмутиться, начать что-то говорить, оправдываться, но потом подумала: а зачем?

— Да. Спать с другим. Я бы даже сказала «с другими», — ну, это она так сказала, на всякий случай, чтобы шлюха внутри была довольна. И вообще, никто не может поручиться, что эти мифические «другие» не станут реальными.

Он хотел что-то сказать, но передумал. Молчал.

— Знаешь, капитан, ой, прости — майор! — Гур-Арье махнул рукой, мол, неважно, мне все равно. — Знаешь, сколько мужчин у меня до тебя было? Ровно два.

— Ты говорила.

— Ага. И это правда. Одноклассник по пьянке, и еще один парень, который меня через неделю бросил. И все. Это до двадцати-то лет! Я думала, что со мной что-то не так, пыталась наплевать на себя и заняться важным и очень нужным делом. Добровольцем на войну пошла. Потом появился ты. Очень хороший, самый хороший, просто чудесный, родной капитан-десантник, который ко мне относился с такой нежностью, с какой ко мне никто не относился. И я думала, что готова так жить всю жизнь. Оказалось — не готова. Понимаешь, Гурчик, проблема не в тебе, проблема во мне. Ты очень хороший, а я…

Она помолчала, пытаясь найти нужные слова. Нет, нужных нет. Придется пользоваться ненужными.

— … А я — конченая блядь.

Он неожиданно засмеялся. Нина удивилась.

— Ты что?

— Да ничего. Смешная ты.

— Да что смешного-то?!

— «Конченая блядь»! Ты думаешь, изменила жениху — и все? Падшая женщина, пробы ставить негде? Да нет, Нина. С тобой все в порядке, никакая ты не блядь. Проблема как раз не в тебе, а во мне. Просто я оказался недостаточно хорош для тебя, вот и все.

У нее защемило сердце — так вдруг стало жалко этого парня.

— Нет, — попыталась возразить она, но он жестом остановил ее.

— Да не «нет», а да. Пока я был рядом, а у тебя никого не было — все было хорошо. Как только я исчез из поля зрения, а ты огляделась и поняла, какой мир огромный и как в нем много интересного, так тут же мне была дадена отставка. И это вполне объяснимо, это нормально — заторопился он, увидев, что она хочет ему возразить. — Просто ты меня не любила. Вот и все.

Она не стала возражать. Он подождал, надеясь, что она возразит, но она не стала.

— Вот и все, — подвел он черту. — А раз так, то все в порядке. Хорошо, что вовремя разобрались. А то, представляешь — нарожали бы детей и обнаружили бы это, когда было бы уже поздно.

Он хлопнул себя по коленям и встал со скамейки.

— Ну, все, санинструктор. Прощай. Все у нас хорошо. Мы оба — совершенно свободные люди и никаких угрызений совести никто испытывать не должен, да ведь?

Не дожидаясь ответа, он, не оборачиваясь, пошел к выходу.

— Подожди! — крикнула Нина, представив, что вот так вот он сейчас уйдет — и все. Он уже взялся за ручку двери, но остановился и развернулся к ней.

— Скажи мне, — с трудом выдавила из себя Нина. — А ты-то меня любил?

Он улыбнулся, сделал головой странное движение — то ли «да», то ли «нет». И вышел.

Она всласть наревелась в больничном туалете только для сотрудников. Ей даже в какой-то момент показалось, что она на самом деле любит своего капитана-майора, черта в ступе, какая разница. Господи, какой он был мужественный во время этого тяжелого разговора, как правильно и по-мужски держался, и как она себя отвратительно вела! На кого она вообще его променяла? Такого парня, за которым как за каменной стеной! Как она вообще могла подумать, что он сможет в нее выстрелить, ведь он так любит ее! И вновь разрыдалась. Тут, дождавшись, когда она, наконец, проревется, в беседу вступила внутренняя шлюха. «Ни на кого ты его не променяла. Просто ты вообще никого не любишь. Так что и переживать нечего». Ну, может и так.

«Тушь размазалась!», — подумала она и решительно вымыла лицо.

Позвонил Заур. Она сурово сказала, что сегодня не сможет, что ей надо отдохнуть и поехала домой. Ей и вправду хотелось побыть одной.

Зачем-то достала пистолет, покрутила его в руках. Выщелкнула обойму, передернула, проверяя, не остался ли в стволе патрон, оттянула скобу спускового крючка, сняла затвор, скинула пружину. Разобранный пистолет выглядел не грозным оружием, а набором беззащитных железяк.

В дверь позвонили. «Соседка, наверное, ключи забыла», подумала она и пошла открывать, не спрашивая, кто там.

А спросить бы стоило. Может, тогда все было бы по-другому.

На пороге, улыбаясь, стоял Демис.

Сердце у Нины рухнуло.

— Здорово, красавица! — дед отодвинул ее и прошел внутрь. Осмотрелся, улыбнулся щербатым ртом.

— Хорошо живешь! Богато!

Сел за стол, на котором лежал разобранный пистолет. «Черт, зачем я его разобрала? — подумала она. — И еще в самый неподходящий момент. Дед хитрый, с ним просто так не справишься!»

— А что ж ты меня ничем не угостишь? — весело спросил Демис. — С дороги покормить человека надо, напоить, а потом и поговорим с тобой, да?

— Сейчас со стола уберу, — нашлась Нина. Сложила узелком промасленную тряпку, в которой звякнули детали оружия, понесла на кухню. Там, пока закипала вода в электрическом чайнике, дрожащими руками кое-как собрала пистолет, вставила обойму, вогнала патрон в ствол, поставила на предохранитель и сунула его сзади за ремень джинсов. Так делали в кино. «Главное — не забыть снять с предохранителя, когда понадобится!».

Так, чем она может угостить странного гостя? Сыр, немного овощей, забытая банка рыбных консервов — ничего,