Я прикрыла глаза от удовольствия и чуть откинула голову. Говорить не хотелось. Точнее, хотелось, но только одно: «Не останавливайся». Правда, это могли понять совсем не так, и я благоразумно молчала.

– Как успехи? – глухо спросил он, полностью увлеченный массажем.

– Ни… – Ребро его ладони прошлось по моему позвоночнику, заставляя выгнуться и прикусить губу, чтобы не застонать от удовольствия, – …как.

– Ясно, – хмыкнул он и неожиданно приказал: – Ложись.

– Что? – оторопела я, резко обернувшись к нему.

Меня ловко перехватили и уложили на живот, не дав даже возмутиться. При этом ловко отодвинули ноутбук и Нешку.

– Что за… – возмущенно начала я.

Но попытку встать тут же пресекла широкая тяжелая ладонь, легшая мне на спину и придавившая к постели.

– Вообще-то если что-то болит, то следует это лечить, – невозмутимо сообщил он таким тоном, что захотелось вскочить и стукнуть.

Только это было весьма проблематично. Ладони Азова прошлись от плеч до поясницы, замерли. Потом медленно поднялись выше. Чуть придавили, я шумно выдохнула:

– Какой заботливый…

– А то, – весело отозвался он, даже не думая убирать руки. – Откуда боли подхватила?

– От работы, – буркнула я, устраиваясь поудобнее и прижимаясь щекой к подушке.

Поведение Азова оставляло желать лучшего. Однако массаж он делал и впрямь классный. Поэтому никакого желания прогонять его не было совершенно. Впрочем, вряд ли бы меня кто-то послушал. Уж скорее бы перекинул на плечо и хлопнул по заднице, чтобы не возмущалась.

Ущемляло ли это гордость? Да.

Приносило ли это расслабление и странный покой? Да.

Поэтому, взвесив и то и другое, решила, что все высказать можно и после массажа. Если, конечно, сохраню требуемый вид и бессовестно не засну прямо здесь. А очень хочется. Руки у него сильные, внезапно нежные. Хочется прикрыть глаза и позабыть обо всем на свете. По телу вон как разливается нега. Эх…

– А по ночам, между прочим, – неожиданно, склонившись, шепнул мне Азов на ухо, – нужно спать.

– Я и пыталась, – слабо отбрыкнулась, прикрыв глаза. А, фиг с ним. Пусть воспитывает, надо же, в конце концов, чем-то рассчитаться.

– Как-то не очень, – заметил Азов, – раз все равно бодрствовала.

Ладони вдруг замерли на пояснице, согревая, утихомиривая ноющую боль и убирая напряжение из мышц.

– Угу, – согласилась я, уже толком не слыша, что он говорит.

И не совсем понимая, что с поясницы ладони переместились на ягодицы. Потом скользнули по бедрам.

– Тебе мало было издеваться надо мной во снах? – отстраненно спросила я, даже не думая шевелиться.

К чему устраивать истерику? Все взрослые люди. Что странные отношения? Да. Смутиться, что малознакомый мужчина? Ну, у Слышащих Землю своя мораль. Да и никому не должно быть никакого дела, что я и с кем делаю. Разве что Городовой из чувства сволочизма заглянет ко мне в гости и устроит полный отчет. Хотя… с чего это я? Он днем не ходит. Да и судя по внешнему виду, еще тот аморал.

– Издева-а-аться? – протянул он, явно наслаждаясь прикосновениями. – Ты уверена, что именно так выглядят издевательства?

Я вздохнула, медленно повернулась на бок. Посмотрела в серо-зеленые глаза. Непонятные, беспокойные, как море в пасмурную погоду. Чуть нахмуренные брови. На губах призрак улыбки, но только совсем невеселый. И смотрит на меня внимательно, пристально. И в то же время сам словно где-то далеко-далеко.

Глядя в лицо Азова, я вдруг осознала, что испытываю какое-то странное чувство, когда он рядом. Нет, речь не идет про привязанность и даже про дружбу. Все какое-то слишком неправильное, нереальное. Море и земля – слишком разные, никогда им не сойтись. Но в то же время было что-то такое, отчего на душе становилось спокойнее. В Азове ощущалась древняя мощь. И уверенность, граничащая с нахальством, которое несказанно раздражало. Но тут же не давало сомневаться.

Просто… порой всем нам надо, чтобы пришел кто-то и кое-что решил за тебя. Не всегда – редко. Но это необходимо. Тогда появляется шанс, что не свихнешься раньше времени.

Азов осторожно отвел прядь волос с моего лица и заправил за ухо. Внутри вдруг стало жарко. Я с трудом сохранила невозмутимое выражение лица.

– Не уверена, – наконец-то произнесла, не отводя взгляда. Только вышло хрипло и очень тихо. – Только… зачем тебе все это?

Повисла тишина. Кончики пальцев Азова скользнули по моей щеке, очертили скулу. За окном раздался шум мотора – сосед обнаглел, поставил машину прямо возле подъезда. Порыв ветра закачал кроны деревьев.

Снова безмолвие. Еле ощутимый узор на щеке, пальцы у него – шершавые, очень осторожные. А взгляд – прямой, спокойный, уверенный. Только показалось, что сердце почему-то не стучит и страшно сделать и вдох. Неужто ответ для меня так важен?

Захотелось истерично рассмеяться. Азов обвел кончиками пальцев мои губы по контуру, смех растворился, замер, так и не родившись.

– Зачем? – хрипло повторила я, понимая, что больше отступать некуда. И если не ответит сейчас, то больше и спрашивать не буду. Незачем.

Он медленно склонился ко мне. В серо-зеленых глазах вспыхнули изумрудные огоньки, на миг сделав взгляд жутким и нечеловеческим.

– Сегодня узнаеш-ш-шь, – вдруг прошелестели мелкие волны, а вокруг все заполонил запах соли и песка. – Все узнаеш-ш-шь.

Поздний вечер опустился на город. Окутал тьмой бархатного неба, закружил голову свежим ветром. С небес смеялись рассыпанные неосторожными руками сновиев звезды. Уличные фонари, желтые и оранжевые, разгоняли темноту, проливая на землю электрический свет.

На бульваре Мирном людей было на удивление мало. Я привыкла, что ночью после дневного зноя на улицу выходят шумные молодежные компании и влюбленные парочки. Азов молча шагал рядом. Как ни странно, но после его массажа я все-таки бессовестно заснула. И проснулась уже часам к шести. За это время Азов вел себя подозрительно тихо, дав мне спокойно отдохнуть. Я была безумно благодарна, но обещание, данное перед этим, все же напрягало. Что я узнаю?

Стоило только встать с постели, как мне заявили, что сегодня срочно нужно оказаться в местах скифской силы. Услышанное ввело в ступор. Однако возражений Азов не слышал.

Синие скамейки пустовали. Белели во тьме статуи. Борисфен, скиф, возничий, сирена, кентавр с нимфой, царица Тавриды. Создавали их Слышащие Землю из разных городов, а потом принесли в дар нашему. С виду – обычные статуи. Какая поинтереснее, какая попроще. На бульваре расположен в одном конце фонтан, в другом – подземный переход, выводящий прямо к павильону центрального рынка. Перед павильоном расположилась клумба и бронзовый памятник – огромная трехъярусная пектораль. Скульптор назвал его «Дары Таврии», изобразив южную землю и солнце, богиню плодородия и богатство днепровских плавней. Обычные люди не знают, что от памятника к скульптурам на бульваре тянется паутина энергетических нитей, сплетенная Слышащими Землю.