— Говори уже.

Он стащил с себя толстовку и я невольно залипла на накачанные мышцы рук, обтянутые чёрной футболкой. Сел на стул, сложил руки в замок.

— Я старше тебя на 17 лет. Это пиздец какая пропасть. Но дело не только в этом, да, волчонок? Я мудак, на которого в обычной жизни ты бы даже не обратила внимание. Я тебя сильно обидел и… Много всего. Не стоит повторять, да? — к чему он клонит? В чём дело вообще? — Я осознаю, что насильно мил не будешь. И признаю, что ошибался, когда думал иначе, — блин, сколько официозной болтовни и ни одного мата. Мне уже дурно становится. — В общем, я отпускаю тебя, Алина. Отпускаю. Твоего друга привели за тобой. Я куплю тебе жильё, обеспечу на всю оставшуюся жизнь. Вернее, я дам денег, всё остальное пацан поможет провернуть. Больше никто из моего мира к тебе не приблизится. Тем более я. А если он тебя обидит, я ему оторву башку. Но я навёл справки, парень вроде толковый, да?

Хлопая глазами, как дурочка, продолжала тупить. Ну не может же это быть реальностью. Как? Я же даже не надеялась уже обрести свободу.

— Я знаю, что ты выберешь, но предложу ещё один вариант. Ты останешься со мной. А я обещаю, что не буду таким конченным ублюдком, как был до этого. По крайней мере, я сильно постараюсь. Ну и, конечно, выслушаю твои условия. Иллюзий не питаю. Знаю, что не останешься. Но… Иногда я буду звонить тебе, ладно? Просто, чтобы услышать твой голос. И кольцо оставь себе.

Это… Это охренеть просто! Он меня отпускает. Правда, отпускает. Это не развод, не издевательство. Не дурацкая проверка на вшивость. Я вижу по его глазам. Он отпускает.

— Тогда… Тогда я пойду? — вскочила на ноги, всё ещё не веря своему везению. Не бывает так…

— Иди, — поднялся вслед за мной и смотрит так… Нет. Не смотри. Не смей, Монгол! Не сейчас, когда я так близка к свободе! Пожалуйста!

Сашка ждал на улице. Кинул опасливый взгляд на Архана, следующего за мной попятам, а потом на меня.

— Ну что, пойдём?

Я кивнула, повернулась к порогу.

— А можно с Фатимой попрощаться?

Монгол усмехнулся, но как-то болезненно.

— Не стоит. Иди, Алина.

Я кивнула и пошла к воротам, всё ещё находясь в какой-то прострации. Ну не бывает же так. Чтобы Монгол, да отпустил меня? Но он действительно не препятствовал. Мы вышли за ворота и нас никто не остановил. Даже охранники куда-то исчезли.

— Это чего такое? — поражённо уставилась на старую колымагу, походящую больше на ржавое корыто, чем на машину.

— Ну извини, принцесса, — Сашка открыл скрипящую дверцу. — На лимузин ещё не заработал. Но в ближайшем будущем собираюсь. Мне тут назначили нехилое такое пособие по уходу за тобой. Слушай, мелкая, ну ты и вляпалась, я хренею просто.

Я сама хренею.

Сев в салон прокуренной тачки, повернулась к дому, но ворота уже закрыли и со мной прощался лишь мрачный, каменный забор. Вот и всё… А что, собственно, всё? Жизнь же только начинается! Новая, светлая, радостная и беззаботная жизнь! Я заслужила её! Но что ж так паршиво и что это за капли падают мне на ладони? Я плачу, что ли? Отчего такого ощущение, что не от счастья?

— Ну что, погнали отсюда? Ну его нахрен, мелкая. Я полные штаны наложил, пока сюда ехал. Думал, мне твою тушку мертвую передадут. Пиздец просто.

Машина тронулась, а Сашка начал мне рассказывать о том, как после детдома устроился работать таксистом, женился на какой-то милой девушке и даже скоро родится ребёнок. Потом его ограбили, потом всё опять было хорошо. А потом я позвонила и попросила о помощи. Он хотел было забить и забыть, но ведь детдомовские своих в беде не бросают. Сашка искал меня в каждом закоулке, но так и не смог найти и когда уже решил, что меня нет в живых, ему позвонили и велели приехать…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я слушала, слушала. А он трепался. Так бесконечно долго и занудно… Я не узнавала Саньку. Раньше он был прикольнее, веселее… Сейчас повзрослел, что ли? Или это я уже другая?

Опустив взгляд на кольцо, вздрогнула. Зачем Монгол сказал его оставить? Какой в этом смысл? Хотя и это уже не важно. Или важно?

*****

— Отец? — старого лиса поймал в его кабинете, куда ворвался без стука. Никак прячется папаша?

Тот изобразил крайнюю степень удивления, улыбнулся.

— О, сынок! Здравствуй, дорогой. Проходи, Присаживайся. Выпьешь чего-нибудь?

Монгол подошёл к окну, равнодушно выглянул наружу. Внешне совершенно спокоен, но внутри всё огнём полыхает. И орать хочется. Выть от тоски. От собачьей, зверской тоски. Она опустошает с такой скоростью, что, кажется, до вечера нихуя от него останется.

— Тебя не было на завтраке. Я уже волноваться начал.

— Я не хотел вам мешать. Сам был молодым.

— Вот оно что… А может ты просто избегаешь меня? Зачем ты вручил Алине кольцо матери?

— А что такого? Она моя будущая невестка.

— Она ушла. Оставь девчонку в покое. И можешь открывать свой самый охуенный коньяк. Я остаюсь.

— Что значит, уходит? — отец аж вперёд подался.

— То и значит. Я её отпускаю, — голос сел и слова комом застряли в глотке.

— Зачем? Архан, ты хоть понимаешь, что без неё с ума сойдёшь? — отец вскочил, бросился к нему. — Ты окончательно утонешь в своём…

— В чём, отец? В своём дерьме, ты хотел сказать? А разве не ты в своё время помог мне влезть в это дерьмо?

— Архан, послушай… — положил руку ему на плечо, потряс. — Так нельзя…

— Всё. Разговор закончен. У тебя есть преемник, можешь спокойно уходить на пенсию. Остальное тебя не касается. Моя личная жизнь — табу. Как всегда, в общем-то.

— Дурак! — рявкнул отец, отвесив Монголу увесистый подзатыльник. — Да эта девочка единственное, что не даёт тебе превратиться в меня! Ты же никогда не хотел быть похожим на старого ублюдка, так какого лешего ты осознанно согласился на это?!

Архан оторопело уставился на Императора, но ответить не успел. В кабинет ворвалась Алина и застыла у распахнутой двери.

— У меня есть условия. Во-первых, больше никаких убийств, насилия и прочего… Во-вторых, перестаньте наказывать Фатиму за её проступок. Она не со зла это сделала, да и спрашивать нужно было не с неё, — тут она взглянула на Императора. — В-третьих, я не буду инкубатором, производящим на свет наследников для великой империи. Я прежде всего буду твоей девушкой, Архан. И мои дети должны расти в любви, а не в тюряге. Но это потом… Когда я буду готова к детям и браку, — по мере того, как Монгол подходил ближе, она теряла свою уверенность. — И ещё, я не хочу больше быть пленницей. Хочу учиться, жить, как все нормальные люди. И… Я хочу озеро. Чтобы рядом с домом. Не бассейн, а именно озеро. Вот. Кажется, всё.