– Ну, вот и славненько, – Темюр-хан довольно потер руки. – Пойдемте теперь в залу, друзья, подарки я вам приготовил… да и пир вчерашний можно продолжить… или новый начать.

– Опять пить! – сквозь зубы простонал Горшеня.

Темюр-хан вдруг проявил к его здоровью самое живейшее участие:

– Что, голова болит? Бывает. Есть у меня хорошее средство – корень из далеких земель. Хороший корень, поистине золотой, от всех болезней лечит, а уж от похмелья тем более. Ты, князь Егор, задержись, я тебе сыщу корень… А ты, князь Иван – иди, там уже дастархан ждет-дожидается. А мы сейчас, быстро.

Потерев ладони, князь Хряжский вошел в пиршественную залу и, встречаемый поясными поклонами дворцовой челяди, довольно оглядел яства:

– Что ж, попируем! Зря князь Егор надумал каким-то дурацкими корешками лечиться – выпил бы лучше чарочку стоялого медку, сразу бы полегчало! Эх, снова по-татарски обедать!

Едва князь опустился на кошму, как, откуда ни возьмись, прибежали к нему три красавицы-гурии, ясноглазые, с голыми животами, в шальварах. Одна заиграла на лютне, другая негромко запела, третья принялась танцевать.

– Ой, девки! – князь Хряжский ущипнул первую попавшуюся деву за талию. – Погибнуть мне, что ль, с вами? Пропасть?

Достав из ларца какой-то мешочек, Темюр-хан вручил его «князю»:

– Бери, мой дорогой друг! И, прошу тебя, не думай, будто я хочу тебя отравить.

Горшеня замахал руками:

– Да я ничего такого…

– Поверь, князь, это куда удобнее было сделать на пиру. – Молодой ордынский правитель улыбнулся приятной и несколько загадочной улыбкой и продолжал, понизив голос почти до шепота: – Не хотелось при князя Иване говорить, но… Я готов жаловать тебе, князь Егор, ярлык на Соль-Галицкую!

– Ого! – удивленно хлопнул глазами двойник.

– Так она ж – московская!

– Московский государь Василий ею не по моему ярлыку владеет. Захватил самовольно! А нынче я тебе ярлык на нее дам.

Горшеня не знал, что и думать – Соль-Галицкая! Соляные варницы в верховьях Костромы-реки – кусок жирный, не подавиться бы. Всенепременно из-за нее с московским князем воевать придется… Так уже воевали с Москвой! И дело весьма плачевно для князя Василия Дмитриевича кончилось, а уж о его бывшей супруге и говорить нечего. Так что дают, так брать нужно.

– Соль-Галицкая – это славно.

– Рад, что договорились, князь Егор!

Они прошли в залу чуть ли не в обнимку, фальшивый князь и молодой сарайский владыка, уселись на кошму. Темюр-хан жестом прогнал окруживших князя Хряжского гурий и хлопнул в ладоши:

– А теперь – обещанные подарки!

Двое одетых в парчовые халаты отроков внесли в залу большие ларцы… или небольшие сундуки, полные золотых монет.

– Вот, – хан обвел ларцы щедрым жестом. – Все вам, друзья мои, все это золото – и эти славные юноши – тоже.

– А зачем нам юноши?

Князья недоуменно переглянулись, а Хряжский подумал, что уж лучше бы хан подарил девок. Хотя бы тех гурий, что только что пели и плясали. Хотя… гурий супруга, наверное, не поймет, да и князь Василий Дмитриевич не одобрит. Так что уж ладно, пусть будет, что есть – дареному коню в зубы не смотрят.

– Я вовсе не приставляю к вам соглядатаев, – встав, Темюр-хан взял юношей под руки. – Если хотите, можете их сразу продать, я в обиде не буду. Только знайте, это очень преданные своим хозяевам – вам, не мне! – слуги, вы можете вполне положиться на них, особенно в ваших далеких княжествах.

Так князья и вернулись на предоставленное им подворье – с золотом и с новыми слугами. Оба их не продали – все ж не хотели обидеть хана. Князь Хряжский решил приспособить нового невольника к соколиной охоте, а Горшеня и вообще ничего не решал – не ему ведь раба подарили, а князю Егору. Вот тот вернется, пусть и решает, что с ханским подарком делать, а покуда пусть живет парень.

Оглядев невольника, Горшеня, в общем, остался доволен – парень на вид лет четырнадцати, явно не больной, хоть и тощий, да и, несмотря на смуглявость, обликом больше похож на своего, русского, нежели на татарина – и волосы русые, и вообще.

– Ты что делать-то умеешь?

– Все!

– Ишь ты… А зовут тебя как?

– Азат, мой господин.

Князь Егор встретил квартального судью мессира Гвизарди случайно, когда направлялся на службу – идти-то до башни Святого Климента было всего ничего. Старик садился в паланкин около своего дома и, увидев знакомого, весело помахал рукой:

– Утро доброе, синьор Джегоро!

– И вам доброго утречка! – Вожников почтительно приподнял шляпу. – Что, в баньку больше не жалуете?

– Мигрень, черт бы ее побрал! Да и дел невпроворот… Но вот посвободнее стану и обязательно в баню выберусь, сражусь с вами в шахматы.

– Вы очень сильный игрок, мессир Гвизарди!

Старик польщенно засмеялся:

– А ваш итальянский все лучше! Помните, мы как-то говорили о принце Керим-Бердио?

Егор насторожился и замедлил шаг, идя рядом с носилками, почтительно влекомыми четырьмя дюжими молодцами:

– Да, да, конечно, помню. А что?

– Вы еще спрашиваете! – всплеснул руками судья. – Скоро весь город об этом будет говорить! Сегодня принц Керим-Бердио приезжает с визитом к нашему консулу – в цитадели его ждет торжественная встреча и пир! Нас всех предупредили, чтоб не пускали посторонних лиц, стражников там соберут изрядно. Думаю, вас тоже привлекут для охраны.

– Вот хорошо бы! – молодой человек не сдержал эмоций. – Хочется хоть одним глазком глянуть – о ком это все в Кафе говорят?

– Глянете. Уж не знаю, правда, разглядите ли. А вот нам с нашего балкона очень хорошо все будет видно.

Говоря о балконе, мессир Гвизарди имел в виду здание суда, расположенное в цитадели прямо напротив дворца консула. С этого балкона обычно оглашались наиболее важные приговоры и консульские указы.

Простившись с судьей, Вожников свернул к казарме, где застал уже и начальника роты аркебузиров Онфима, и самого капитана. На просторном дворе суетились солдаты, а вот синьор Аретузи был деловит и краток. Поманил князя:

– Выбери из своего десятка троих пошустрее, отправишь со мной.

– Я и сам готов отправиться, господин капитан! – молодецки выпятив грудь, заявил десятник.

Синьор Аретузи подкрутил усы:

– Поистине слова достойного солдата! Всем бы так. Ладно, Джорджио, возьми парочку своих и еще полтора десятка у пикинеров. С вашей казармы – все! Приведешь всех в цитадель, на площадь, там я распоряжусь.

– Слушаюсь, господин капитан! – гаркнул Егор, повернулся и бросился исполнять приказ начальства… так здорово совпавший с его собственными желаниями.