Мне кажется, что многие люди неверно понимают сексуальность. Я бы даже сказал, мы как общество видим в сексе избитый стереотип, такое грязненькое побочное дело, которое мы хотим как можно незаметнее порешать, будто секс – это просто физиологическая потребность. При этом мы не замечаем целого стоящего за ним мира, который так много значит для нас самих и для нашей индивидуальности. Мы чаще всего думаем о генитальной сексуальности, о том, что связано с нашими половыми органами. А с точки зрения психосоматики сексуальность – это нечто намного большее.

Дети – существа сексуальные уже со времени своего пребывания в утробе матери. Но их сексуальность совсем иная, чем сексуальность взрослых. Дети абсолютно непосредственны и не делают различия между чувственностью, лаской и, возможно, неподобающими телесными прикосновениями. Они ищут лишь максимального удовольствия и хотят испытывать как можно больше прекрасных чувств. При этом ласками они не преследуют каких-либо целей, не хотят кому-то показать, что этот кто-то им нравится, – все вытекает из игры или ситуации, все следует из их естественных импульсов.

Играя в доктора, они исследуют себя и других детей, обнаруживают разницу между мальчиками и девочками, а играя с куклами в дочки-матери, примеряют на себя взрослые роли, с которыми они знакомы по своему окружению. Из-за этой наивной детской сексуальности они становятся иногда жертвами взрослых – педофилов или людей, которые ищут замещающего удовлетворения и не могут или не хотят соблюдать границы.

В психосоматике нам очень важно узнать от своих пациентов об их «извращенных» склонностях. Если это слово задевает, мы можем их назвать «особыми предпочтениями». Здесь не имеется в виду ничего уничижительного.

Еще Фрейд – тут я должен его еще раз побеспокоить – писал, что дети «полиморфно извращены» [99]. Он имел в виду готовность детей извлекать удовольствие из всего, из чего только возможно, и в этом даже их предназначение. Гладкий кубик лего во рту, необузданная игра с лошадью-качалкой – дети ищут сугубо плотские переживания, которые вызывают в них приятные чувства и доставляют им удовольствие. Это влечение Фрейд называл «либидо» и проводил четкую грань между сложной развивающей игрой и сексуальным инстинктом животных – он у них от рождения прост и схематичен [100]. У животных есть определенная «схема добычи», и хорошо. Фрейда за эти мысли сильно ругали, и до сих пор их часто понимают неправильно. Суть их, собственно, в том, что дети, в отличие от взрослых, еще умеют получать удовольствие от самых разноплановых занятий (от движения, от прикосновений, от открытий – их все Фрейд называл сексуальными), и только с наступлением переходного возраста они в плане сексуальности начинают явно акцентироваться на половых органах.

Поскольку мы не все фазы психосексуального развития проходим одинаково и не все из них успешно завершаем, у нас сохраняются перверзные (то есть противоестественные) интересы. Это может быть какая-то эрогенная зона, вызывающая при прикосновении сексуальную стимуляцию (но не клитор или пенис) – это могут быть анус, живот или стопы. Или сексуальное возбуждение вызывают какие-то объекты: дамские подвязки для чулок, сапоги, кожаные брюки или (в более тяжелых случаях) соседская кошка Минки, например. Так что объект вожделения бывает весьма далек от стандарта – зрелого полового партнера, – что может быть вполне безобидно, а может и доставлять проблемы.

Кроме того, цель сексуальности может оказаться измененной. Вместо удовольствия и радости на первый план выходят боль и унижение – так бывает при мазохизме. Или же сексуальное удовольствие оказывается направленным в основном на собственную персону – отсюда самоудовлетворение. Впрочем, такой вид удовлетворения часто выбирают как замещающий, когда на данный момент других возможностей нет. Еще два варианта, подпадающие в психоанализе под определение «извращение», – вуайеризм и эксгибиционизм.

Какой ребенок в одной из своих фаз развития не любит, чтобы на него смотрели, восхищались им, и не испытывает гордости – и удовольствия тоже, – когда на него обращают внимание? В то же время дети в большинстве своем хорошие наблюдатели и испытывают возбуждение, тайно наблюдая за чем-то – за чем-то, чего им лучше не видеть. Некоторые пациенты, у которых закрепился этот шаблон, помнят такие моменты и рассказывают об этом на терапевтических сеансах.

Фут-фетишизму – сексуальному возбуждению от стимуляции стопами и пальцами ног, от типичных запахов или определенного вида обуви – тоже место в этой главе. В этом пристрастии сказываются, наверное, осколки детской памяти, связанные с приятным возбуждением от вида ног взрослых, – детям-ползункам ведь часто приходится смотреть на взрослых именно с такой перспективы.

Во всех перечисленных фетишах прослеживается общность: эти осколки детской идентичности помогают нам достигать возбуждения, не поддаваясь страхам. Ведь наши страхи обычно связаны с отношениями: отдаться равноправному партнеру, отпустить и не сдерживаться, принять то, что мы не контролируем ситуацию, – вот в чем они заключаются.

Все эти предпочтения абсолютно чисты морально и не вызывают возражений, покуда их удовлетворение не наносит вреда другому существу. Они нормальны.

У большинства людей присутствует и то, и другое – бывают и извращенные идеи, и нормальные половые сношения, – что, возможно, не так и плохо.

Помощь нужна, самое позднее, когда ваши желания настолько задевают других, что это начинает плохо сказываться на социальной интеграции или на физическом здоровье. За помощью обращайтесь к врачу, занимающемуся психосоматикой и психотерапией, или к сексопатологу. Что касается педофилии, то есть похоти по отношению к детям, в Германии во многих местах представлен проект «Не становись преступником», организованный для людей с таким предрасположением и помогающий им не доходить до преступных действий.