Джерри Рубина»[236]. Панк — это зонтичный термин, вбирающий в себя различные и часто конфликтующие субкультурные движения. Денис Алексеев относит себя к анархо-панкам, которые выступают за антифашизм, борьбу за права животных, борьбу против гомофобии, профеминизм, экоактивизм и антимилитаризм. Алексеев так описывает знакомство с анархо-панком: «В 1997 году я сходил на концерт Rollins Band, охренел, и пошло-поехало. Сначала ты слушатель, потом участвуешь в процессе. В 1999 году я осознал себя анархистом. В 2001 я участвовал в акциях „Хранителей радуги“[237] и читал журнал „Инвариант“ — его издавал Эльдар Саттаров[238] в Алматы. Журнал был скорее ультралевым, чем анархистским, и мне импонировал уровень интеллектуальной дискуссии. Думаю, в панке для меня самым привлекательным было именно это сочетание чего-то совершенно животного, телесного и ненасытного интеллектуального поиска, для которого вообще нет никаких преград».

О симпатии водителя «Газели смерти» к анархистской идеологии свидетельствуют и интервью, и многочисленные наклейки Fight sexism! и No nazi на его машине. Многие туровые инициативы Дениса Алексеева — это благотворительные акции или гуманитарные миссии: экспедиция в пользу приютов для бездомных животных[239] и антимилитаристская поездка в Украину[240]. «С момента начала вооруженного конфликта нам было важно показать людям Украины, что мы не враги, а машина с российскими номерами может привезти на их землю не только оружие и солдат, но и рок-группу, то есть праздник, — рассказывал Денис Алексеев. — Кажется, это получилось. С 2015-го „Газель смерти“ около десяти раз съездила в Украину, проехала ее вдоль и поперек, нигде не встретив ни агрессии, ни неприязни. Напротив, многие хотели накормить рокеров, дать ночлег, помочь с ремонтом вечно разваливающегося агрегата, замутить бизнес, влюбиться и тоже показать, что они не враги».

Поскольку «Газель смерти» — идеологический проект, то на ее борту может оказаться не всякая группа. Кроме того, поездка в «Газели» не означает попадания в нарратив проекта (например, не гарантирует того, что группа станет действующим героем комикса). На анархо-автобусе гастролировали разные коллективы, но в официальную летопись проекта включены не все. Группы, отправляющиеся в турне вместе с Денисом Алексеевым и претендующие на пополнение газельного ростера, должны либо разделять, либо эксплицировать базовые идеологические принципы левого DIY-панка. По схожим принципам строятся и туры. Они могут быть совершенно разного масштаба, но выстраиваются сугубо по DIY-сети. Тур планируется за год или за полгода: Алексеев связывается с группами (либо они с ним) и прорабатывает маршрут так, чтобы выехать из точки «А» с группой (или группами, в зависимости от количества человек в каждой), а в финальной точке «Б» встретиться с новой, чтобы поехать либо дальше, либо обратно (музыканты из завершившегося тура улетают домой на самолете). Как правило, «Газель» не задерживается в городах больше суток. «Передышки» для водителя выдаются во время ожидания новой группы в финальном пункте. Выступления групп организовываются вместе с локальными промоутерами, связанными с DIY-панк-средой.

Связь «Газели смерти» с панк-культурой выдает принципиальная автономия проекта Алексеева от всевозможных институций. По мнению Дениса Алексеева, они отчуждают и артистов, и слушателей непосредственно от музыки: «Совершенно не хочется вписываться во всю эту институциализированную сцену. Хочется убрать это отчуждающее звено, вот эту всю промоутерскую работу и понятные „работающие“ схемы. Вот эту всю внутрицеховую субординацию и язык пресс-релизов. Действие музыки ведь похоже на действие запаха — его можно уловить в атмосфере, и тебя сразу перекроет связанными с этим запахом эмоциями, какими-то воспоминаниями. Или можно услышать давно забытую песню, и произойдет то же самое. А представляешь процесс, который стоит между появлением запаха и возникновением связанных с ним субъективных эмоций, в терминах промоактивностей? Какая-то музыка, которую я слушал весной 1999-го, очень неблагозвучная, но до сих пор задевает лирические струны в душе, настраивает на светлый печальный лад. Это невозможно срежиссировать. Думаю, я просто видел достаточно настоящих чудес, чтобы не участвовать в профанациях[241]».

Несложно заметить, что все инициативы, связанные с экспортными проектами, базируются в столице России. Это напрямую вытекает из законов логистики: дешевле и проще всего поехать в тур из Москвы, что порождает проблему централизации, которая касается и DIY-панк-музыкантов: многие заметные группы перебрались из родных городов в центр страны[242]. Одновременно с этим в панк-комьюнити существует рефлексия, что это положение дел нужно исправлять. Вот что говорит Арсений Морозов, лидер групп Sonic Death и «Арсений Креститель»: «Я в принципе за то, чтобы в каждом городе было такое комьюнити людей, которые бы не уезжали. Да и группам было бы проще турить. Я совершенно против федерализма. Если взять Владивосток — то ты летишь восемь часов на самолете, выходишь из самолета — а там все еще Россия… это пиздец! И вот в таких местах как раз и надо делать очень сильный упор на свою специфику»[243].

Если институционализированные проекты в основном централизованы, то «Газель смерти» стремится к децентрализации. Алексеевым движет идея объединения географически разрозненной DIY-сцены в одну большую экосистему: «У нас одна страна, и сцена должна функционировать в национальном масштабе, вернее, это то, с чего следует начинать и разворачивать перспективу — от города к региону, от региона к стране, от страны к континенту, от континента к миру»[244].

«Газель смерти» — это проект децентрализации музыкального андерграунда. Поскольку «Газель» большую часть времени находится в дороге, она лишена риска ассоциирования с каким-то конкретным городом и даже страной. Пассажиры гастрольного автобуса принадлежат разным национальностям, классам и вероисповеданию, их объединяет только связь с культурой DIY-музыки. Никто из них не репрезентирует свою страну и не является частью экспортных проектов.

«Ключевой момент в том, что „Газель“ не пытается продать условному Западу российскую/постсоветскую эстетику, — считает Антон Образина из Jars. — „Газель“ — это про отсутствие границ вообще, а не про представление своей страны другим. В этом контексте возможно выступление бразильской метал-панк-группы ARD в Монголии»[245].

«Газель смерти» во Владивостоке

Можно сказать, что любая экспедиция Дениса Алексеева на большие расстояния имплицитно подразумевает децентрализующую миссию: чем дальше распространяются вылазки «Газели смерти», тем нагляднее представлена альтернатива сосредоточенным в центре страны инициативам. Таким оказался и первый тур Дениса до Владивостока в компании поляков Kurws и санкт-петербуржцев «Матушка-гусыня». Kurws играют джазовый постпанк, «Матушка-гусыня» — импровизированную психоделику, но обе группы придерживаются DIY-философии. Для самого Владивостока приезд таких артистов тоже оказался в новинку — кроме хардкор-сообщества идеологически ангажированных музыкантов в городе мало, а гостей — тем более.

2 сентября 2017 года «Газель смерти» впервые въехала во Владивосток, где была встречена местными организаторами концерта, участниками сладж-группы JWH. Из местных СМИ об этом событии написал только недавно начавший работу владивостокский вебзин Soundcheck. Там опубликовали фотоотчет с концерта,