Таня не остановилась и даже не посмотрела в сторону медсестры, она просто ничего не слышала, полностью погруженная в размышления, медленно вышагивала по коридору, глядя в одну точку.

Оказавшись в своем кабинете, Куликова обессиленно опустилась на мягкий диванчик и несколько минут сидела, не шевелясь. Осознание случившегося постепенно проникало в голову, причиняя уже реальную физическую боль. Слезы градом текли по щекам, и Таня нервно закусила губу. Тихие всхлипы перерастали в горькие рыдания, сдерживать которые она больше не могла. В отчаяние сжав кулаки, женщина так и не сумела совладать с эмоциями. Поднесла руку ко рту и, вцепившись зубами в костяшки пальцев, попыталась заглушить громкие всхлипы. Но легче не становилось, дышать было трудно, приступы боли вновь и вновь накрывали с головой, сковывая легкие и не давая опомниться.

После того, как слезы отступили, видимо, они попросту закончились, Татьяна встала с дивана, подошла к раковине и, опершись на эмалированную поверхность, посмотрела на себя в зеркало. «Господи, на кого ты похожа?» — мысленно упрекнула, увидев свое отражение: черные следы от потекшей туши на веках и скулах, покрасневшие глаза, в которых, казалось, уже совсем не было жизни.

Она умылась холодной водой, стерев с лица остатки косметики, и шумно выдохнула, уставившись на тонкую струйку. Столько лет брака, точно так же утекали в никуда. Но Куликова слишком поздно это поняла. Закрыла кран и, немного придя в себя, выглянула в окно.

На улице шел сильный дождь, люди спешили домой, пытаясь скрыться от грозы. Сверкнула молния, и Таня невольно вспомнила, как в первую их с Петей встречу была практически такая же погода. Он заботливо накрыл ее своей курткой, спасая от ливня. Куликов всегда был очень внимательным мужчиной, особенно в начале их отношений. Но в какой-то момент страсть исчезла, и бешеный огонь, пылавший в сердцах, превратился в домашний очаг, а глубокая привязанность иллюзорно принималась за любовь.

Они прожили в браке почти двадцать лет и за это время уже стали родственниками. Настолько близкими, что предательства от Пети она ждала в последнюю очередь. Именно поэтому его измена стала настоящим ударом в спину. Причем, он не просто нашел себе другую женщину, ею стала Галина — старшая медсестра, с которой Таня проработала много лет бок о бок. И если бы сегодня Куликова не пришла домой пораньше, неизвестно, сколько бы еще продолжался этот гнусный обман.

Как же противно, ведь она каждую ночь ложилась спать с мужем, а его сердцем уже владела другая, оказываясь третьей в их постели. Было так обидно оттого, что все это время Татьяна, ни о чем не подозревая, продолжала дарить супругу свое тепло и ласку, а ведь он давно не заслуживал такого к себе отношения.

Галя и Петя тщательно скрывали связь уже на протяжении нескольких лет. И, как ни в чем не бывало, смотрели Тане в глаза. Хватало же наглости! Мерзко и гадко ощущать себя обманутой людьми, которым полностью доверяешь, которых считаешь родными. Неужели она не достойна честного отношения? Почему нельзя было сказать правду и расстаться по-человечески? Хотя бы из уважения к тому, что их связывало.

Но нет, Куликов поступил очень подло. Он пытался скинуть с себя груз вины за разрушенный брак на хрупкие плечи жены, раз за разом заставляя ее испытывать угрызения совести. Ведь у Татьяны, в отличие от него, совесть была.

Таня до сих пор не могла понять, в какой момент все пошло наперекосяк. Когда охладели их чувства? В самом начале семейной жизни она и подумать не могла, что этот союз может рухнуть из-за банальной измены, ведь они сильно любили друг друга, и у Куликовой никогда не возникали сомнения в верности мужа.

С появлением ребенка все немного изменилось, сын стал связующим звеном между Таней и Петей. Они вместе занимались его воспитанием, решали проблемы, поддерживали и всегда радовались успехам. Рома наполнил жизнь своих родителей новым, особым смыслом. Но их мальчик быстро вырос, стал самостоятельным и уехал из Тулы, чтобы продолжить обучение в другом городе.

Механизм был запущен еще на вокзале, когда Куликовы провожали единственного сына в Москву. Таня, не сдерживая себя, плакала у мужа на плече, а он гладил ее по голове и успокаивал, уверял в том, что они справятся. Но именно в то мгновенье смысл их жизни начал гаснуть, все стало медленно рушиться, будто и держалось только на сыне. Рома уехал и, сам того не замечая, подложил бомбу замедленного действия, которая сегодня взорвалась, уничтожив ту иллюзию счастья, которую они называли семьей.

Куликова отошла от окна и снова села на диван. Сейчас она, как никогда, нуждалась в поддержке лучшей подруги. И пусть общались они нечасто, но, тем не менее, знали, что дружба никуда не исчезнет и в любой сложной ситуации они всегда могут обратиться друг к другу за советом. Мелкие обиды и ссоры не были помехой, Таня быстро о них забывала, прекрасно понимая, что в по-настоящему трудную минуту подруга обязательно поможет и найдет нужные слова.

Куликова достала из сумки телефон и набрала номер Романовой. Стандартное «абонент не абонент» заставило ее открыть мессенджер, чтобы набрать хотя бы текстовое сообщение. Куликова с ужасом обнаружила, что смс, которое она отправляла две недели назад, так и не было прочитано. «… была в сети 24 апреля в 23:57», — мелькнуло вверху экрана. Неужели Ира так и не включила мобильный? Действительно странно, что за все это время она ни разу не вышла на связь.

Таня запаниковала. Собственные проблемы резко отошли на второй план, и она пыталась найти хоть какое-то объяснение такому поведению подруги. На самом ли деле Ирина уехала в отпуск, или же всё-таки что-то случилось?

Московская область. Коттеджный поселок на Новорижском шоссе

Вера перевернулась на бок и, проведя ладонью по другой половине кровати, резко открыла глаза. Олега рядом не было, отчего девушка заметно расстроилась. Она уже привыкла просыпаться на груди своего мужчины, получать утренние поцелуи и дарить ласки в ответ. Это казалось таким приятным и правильным, будто так было всегда.

В коридоре послышались тяжелые шаги, и дверь тут же распахнулась. В спальню вошел Стрельцов в одном лишь полотенце на бедрах, приковав Верин взгляд к своему обнаженному торсу. Смирнова беззастенчиво разглядывала крепкое мужское тело, теперь она могла себе это позволить.

— Доброе утро, — улыбнулся Олег, глядя на сонную Веру.

— Ну какое оно доброе? — наигранно возмутилась она. — Я проснулась, а тебя нет, — и обиженно надула губки.

Стрельцов, услышав эти слова, улыбнулся еще шире. Ему было чертовски приятно чувствовать себя нужным. В один шаг преодолев расстояние между ними, он опустился на кровать и притянул девушку к себе.

— Вот теперь доброе, — вдохнув знакомый аромат геля для душа, протянула Смирнова и легко коснулась губами плеча.

Мышцы моментально откликались на дразнящие прикосновения тоненьких пальчиков, жгучее желание пробуждалось во всем теле и сосредотачивалось в паху. Требовательным поцелуем Олег впился в чуть приоткрытый рот, уверенно скользнув языком внутрь. Потянув кружевные трусики вниз, погладил ягодицы и, раздвинув нежные складки, медленно проник пальцем в лоно, проверяя готовность Веры.