Голос звучал невнятнее, чем обычно, и Джед с отвращением подумал, что она пьяна.

– Это я. Пора забрать тебя отсюда.

Она близоруко всматривалась в него, сидя в кресле у камина. Он подошел, выйдя на свет.

– Джед, – пробормотала она. – Чего ты хочешь? Пришел за деньгами? Ты ничего не найдешь, я их хорошо спрятала.

– Тетя, сюда идет полиция. Та девчонка в клубе им все рассказала, и теперь нам нужно уходить.

– Ты лжешь!

Джед попытался ее поднять, но она стала сопротивляться.

– Тебе нужны мои деньги, Джед Холмс, я тебя знаю. Это все, чего ты когда-либо хотел. Ты не такой, как твой отец. Ты и вполовину не будешь таким, как Хэл.

От этих слов Джед пришел в ярость. Он все время отказывался прислушиваться к Хэлу и возвращался сюда, чтобы быть рядом с ней. Он отдал ей всю преданность, на какую был способен, а теперь она предпочитает ему Хэла, который спрятался, словно крыса в нору!

– Ну, твое дело. Можешь оставаться здесь, а я уезжаю и никогда не вернусь.

Она хрипло рассмеялась и ничего не сказала.

Джед метался по дому, вытаскивая ящики и вытряхивая из них все содержимое. В конце концов, должен же он получить свою долю!

Он так увлекся, что даже не слышал, как открылась дверь. Пока он копался в бюро, на него сыпались счета и рецепты, и наконец в дальнем углу ящика показалась железная коробочка.

Вынув ее, Джед улыбнулся. Тяжелая, Наверное, там драгоценности или золотые нонеты. Ах, какая удача! тетя Анджела так любила золото…

– Здравствуй, Джед.

Голос был знакомым, но Джед не сразу вспомнил, кому он принадлежит. Себастьян Торн?

Он повернулся, раздумывая, не бросить ли тяжелую коробку, и только тут обнаружил, что Себастьян был не один: за ним стояло несколько полицейских.

Джед опустил руку.

– Я так и знал, что нужно быстрее уезжать, – с горечью проговорил он и кивком указал на другую часть дома: – Она там. Забирайте и передайте ей мои наилучшие пожелания.

Франческа вошла в уютную гостиную, удивляясь тому, что дом оказался солидным на вид и хорошо обставленным: он выглядел как дом законопослушного гражданина и усердного труженика. Трудно было поверить, что миссис Слейтер всегда действовала жестоко и злобно, как никто другой, и никогда не подчинялась закону.

Тем не менее, именно женщина, сидевшая теперь в кресле у камина, похитила трех сестер у их матери, став для этих людей вечным источником боли и страданий. Она была просто чудовищем.

Франческа подошла поближе, чтобы рассмотреть лицо женщины, – теперь она спала и, судя по запаху джина, была сильно пьяна. Рот ее скривился, лицо опухло, седые волосы свисали грязными космами.

Внезапно громкий храп прервался и женщина проснулась.

– Афродита? – прошептала она, открыв глаза, и вдруг страшно побледнела. – Это ты? Неужели ты стала привидением?

Сердце Франчески затрепетало, но она все же нашла в себе силы заговорить:

– Я Франческа, дочь Афродиты.

Женщина дышала так громко, что Франческа засомневалась, услышала ли она ее слова.

– Он прикончит тебя, и ты это знаешь. Он не остановится, пока не избавится от тебя.

– Кто? Кто не остановится?

Тело женщины вздрогнуло, потом расслабилось, но глаза продолжали сверкать.

Потом из угла ее рта потекла слюна, но Франческа стояла и смотрела, не в силах пошевелиться.

– Дорогая?

Лицо Себастьяна после общения с Джедом было мрачно. Взглянув на Франческу, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке, он повернулся к женщине в кресле и, наклонившись, проверил, живали она.

– У нее нечто вроде припадка. Джед сказал, что ей нездоровится.

– Вот как? Я все время говорю себе, что это миссис Слейтер, то чудовище, которое управляло мной с младенчества, но она не похожа на чудовище.

– И все же эта женщина причинила страдания множеству людей. Без нее мир определенно станет лучше.

– Она ведь будет наказана, да?

– Если она проживет еще немного, то непременно предстанет перед судом.

– Хорошо бы. – Франческа вздохнула. Она вдруг ощутила такую усталость, что даже не могла говорить.

– В любом случае теперь ты свободна от нее. Она больше не будет тебя пугать.

– Тогда почему меня не отпускает ощущение опасности?

– Потому что ты в опасности. Кто-то отдавал приказы миссис Слейтер, и он все еще на свободе. Афродита знает, кто это, но ничего не скажет. Она хочет, чтобы я нашел доказательства.

– Но почему?

– Должно быть, этот человек обладает слишком большой властью. Без доказательств мы не сможем никого убедить, она может уничтожить и ее, и тебя с сестрами.

Франческа вздрогнула, и когда Себастьян обнял ее, она не стала сопротивляться.

«Я останусь с ним, – подумала она. – Всего лишь на мгновение. Нет ничего плохого, чтобы позволить себе мгновение. Скоро я порву с ним навсегда, но сейчас мне хочется… мне нужно, чтобы он меня обнимал».

Афродита опять видела сны. Она перетасовывала воспоминания, словно колоду карт. Сейчас как раз подошел момент, когда умер отец Франчески и она осталась одна.

Потом другой, и сначала она решила, что этого достаточно, но вскоре она поняла, что он совсем не тот, за кого она его принимала.

…Он хочет владеть мной. Теперь я это понимаю. Он не любит меня так, как любил Т. В нем нет любви, нет радости. Когда Т. смеялся, я знала, что он полон жизни. Когда смеется он, это тихий неприятный звук, и в нем нет ничего чудесного.

Лондон занимает меня. Клуб требует много времени, и мне это нравится. Может быть, теперь клуб стал моим любовником?

Сегодня случилось нечто ужасное. Нет сил писать, но не писать я не могу.

Моих детей нет… Нет моих дочерей! Кто-то пришел ночью и забрал их у меня. Я сойду с ума, если не найду их, вот почему я должна их найти.

Как это произошло? Не понимаю, почему их забрали. Никто в мире не может быть так жесток.

Я хочу найти их. Даже если это займет всю мою жизнь, это сделаю…

Но она не смогла. Он помогал ей, любовник, которого она презирала, и она была благодарна ему за великодушие. Она доверяла ему. Он разослал письма и нанял людей для поиска. Иногда ей казалось, что он отправил на поиски всю страну.

По крайней мере тогда она в это верила, но не теперь. Скорее всего тогда он и пальцем не пошевелил.

Так или иначе, но дети исчезли надолго: Афродита все больше понимала это по мере того, как проходили дни, недели, месяцы. Здоровье ее пошатнулось, она стала слабеть и проболела целый год. Друзья очень удивились, когда она выздоровела, но Афродита была сильной. Ей надо было быть сильной.