сам Куняев не передал мне копию одного письма, адресованного А.И. Макарову. В нем он дает бой супостатам и лжецам и воздает мне благодарность.

Это смелое письмо я переправил Белову, поинтересовавшемуся у меня, как прошли встречи с Куняевым. Василий Иванович знал, что того шантажируют и запугивают, но уверен был в напрасности таких безнравственных действий.

Сегодня можно это письмо предать гласности.

«Здравствуй, Александр Игоревич!

Мне печально слушать твои упреки по поводу того, что я иногда печатаю «опусы» Грешневикова в «Нашем современнике», и нам надо объясниться. «Наш современник» – драгоценное достояние русской литературы, и всем, кто в это лихое двадцатилетие с 1989 года помогал мне спасать журнал и делать его самым многотиражным, самым популярным и читаемым среди всех толстых литературных журналов, я всегда буду благодарен. Я благодарен Георгию Сергеевичу Полтавченко и всем его помощникам, которые помогли мне в сложных обстоятельствах в 2000 году заключить арендный договор с Москомимуществом, не желавшим это делать.

Но пятью годами раньше, когда мы еще не были с тобой знакомы, в 1995 году, когда на нас наезжали местные криминальные группировки, жаждавшие отобрать у нас здание на Цветном бульваре, и мы держались на волоске, окруженные продажными чиновниками, то об этом случайно узнал депутат Госдумы Грешневиков и по своей инициативе сочинил письмо в защиту журнала на имя Лужкова, сам собрал подписи 20 депутатов Госдумы из разных фракций, сумел сделать так, что письмо попало на стол Лужкову, тот принял нужные меры, наложил нужные резолюции, и мы были спасены. Все документы этой операции у меня есть. Могу их показать тебе. Ну как мне после этого не быть благодарным Грешневикову? Все это было задолго до нашего знакомства с тобой, до создания Федеральных округов, до раздоров между Грешневиковым, Володиным и Лыкошиным. Об этих раздорах я узнал гораздо позже. Я всегда уважал и Эдика и Сережу, но про помощь журналу со стороны Грешневикова никогда не забывал. Неблагодарность, забвение доброго дела, на мой взгляд, это тяжкий грех…

Вот уже несколько лет подряд Грешневиков по моей просьбе помогает мне в подписке на журнал для библиотек Ярославской области. 20–30 библиотек каждый год он подписывает или на спонсорские или на свои средства. В сентябре месяце этого года вы с Коловым по моей просьбе отправили письма губернаторам ЦАО с просьбой выделить целевые средства на увеличение подписки на «Наш современник» для библиотек. В ответ из губернаторств пришли письма (копии есть у меня), что, мол, им порекомендовали выписать «Н.С.», но они «самостоятельно определяют перечень и количество выписываемых периодических изданий в соответствии с запросами своих читателей». Это – цитата из ответа, подписанного зам. губернатора Ярославской области В.Г. Костиным.

Посылаю тебе ксерокопию этого ответа, чтобы ты убедился: даже письма, подписанные Г.С. Полтавченко, не подействовали на местных чиновников. А в это же время Грешневиков подписал в очередной раз 20 ярославских библиотек. Как же я могу отказать ему в публикации его добротного краеведческого очерка, в котором нет никаких наветов ни на Лыкошина, ни на Володина, ни на Ганичева?

Кроме того он постоянно помогает моему лучшему другу Василию Ивановичу Белову, устраивает его, тяжело больного, в лучшие санатории (находит деньги для оплаты), издает его книги (находит деньги для издания).

Я никогда не принимал участия в его распрях с Володиным и Лыкошиным, я не слышал от него ни одного дурного слова о них, зачем же мне злопамятствовать, тем более сейчас, после того, как они ушли из жизни?

Я ведь могу вспомнить многое, как тот же Ганичев и тот же мой друг Лыкошин Сергей, спасая в начале приватизации СП России, «вырвали» у директора издательства «Литгазета» Головчанского 15 % акций «ООО ИПО писателей». Я в это время судился с Головчанским, чтобы уйти из-под его власти над журналом, и просил ребят: дайте мне хоть 3 % акций, ведь именно «Наш современник» 40 лет подряд приносил немалый доход «ИПО писателей». Были бы у меня эти 3 %, мы бы вышли из подчинения Головчанскому хоть с какими-то деньгами. А то ведь вышли из-под его власти абсолютно нищими. Но ни Ганичев, ни мой друг Сережа не вняли моим просьбам и потом продали эти акции, и долгое время СП России безбедно жил, пока мы мучились, спасая журнал.

Хотя бы тот же Ганичев вспомнил, что именно я в августе 91 года разорвал на нашем пленуме предписание префекта Музыкантского о закрытии СП России за связь с ГКЧП. И мы тогда выстояли, м.б., благодаря моему поступку.

Но, как говорится, все быльем поросло. Надо искать компромиссы друг с другом, надо жить и работать во имя России дальше. А не продолжать распрю между русскими людьми. А ты хочешь, чтобы я порвал отношения с человеком, который никогда мне и журналу зла не делал. А только добро.

И Сергей и Эдик были сильными мужиками, крепкими и волевыми. И думаю, что они по-своему посчитались и рассчитались с Анатолием Грешневиковым. Ни один из них, кстати, мне на него не жаловался. Зачем мне продолжать эти старые счеты, суть которых я уже плохо помню?

Я выполняю все твои просьбы по польской линии, то есть делаю важное государственное дело, но этого тебе мало. Я не хочу, чтобы мы разругались окончательно. В результате мы многое потеряем – и ты и я. И не надо делать мне выговоры, как какому-то школьнику.

У меня своих врагов более чем достаточно и в России, и за ее пределами. Ты знаешь, что я человек не робкий, поскольку воюю с целыми государствами и национальными прослойками. (Удивляюсь, что до сих пор не убили.) Но я не дурак, чтобы наживать себе новых врагов из числа людей, которые мне лично и моему журналу ничего плохого не сделали.

Помню, в отрочестве я приехал из эвакуации в Калугу, встретился с довоенными друзьями, и сразу же они сказали мне: «Завтра идем бить пацанов с Садовой улицы, они враги наши…». И я тогда, дурак, послушался их, влез в эту не свою разборку и получил на несколько дальнейших лет «веселую жизнь»… Но такое легкомыслие допустимо лишь в отрочестве.

Эта история, как и сюжет с Грешневиковым, похожа на то, как два знаменитых русских писателя Бондарев и Астафьев воевали друг с другом: Астафьев выходил из редколлегии, когда я публиковал в начале 90-х «советского» Бондарева, а Бондарев в свою очередь писал мне заявления о выходе из той же редколлегии, когда я печатал «антисоветчика» Астафьева. Ну разве можно русским победить, если их вожди