Впереди нашей группы идет Тэйлон, и, когда он останавливается, чтобы еще раз взглянуть на листок, который ему дала я, мне приходится вернуться в реальность.

– Думаю, это вон там, недалеко, – бросает он через плечо.

– Полегче, – говорит Джейси, – не то ты, чего доброго, порвешь эту бумагу.

Я смотрю туда, куда смотрит она, и вздрагиваю, внезапно осознав, что мои пальцы сжимают висящий на моем горле костяной амулет. Я стиснула его безотчетно, непроизвольно, ведь мне было так необходимо знать, что Лэтам не может увидеть меня сейчас. Я опускаю руку.

Мы шагаем мимо магазинов с фасадами, выкрашенными в различные цвета – синий, светло-зеленый, коралловый, – мимо вывесок с золотыми буквами. Вот ларьки, продающие букеты цветов и свежие овощи. Вот магазины, полки которых полны костей, уже обработанных для использования в тех или иных областях магии костей.

Наконец Тэйлон останавливается перед невзрачным магазином с облупившейся белой краской на фасаде и темными окнами.

– Похоже, он заброшен, – замечает он.

– Полагаю, никто из вас не умеет вскрывать замки, да? – говорю я, пытаясь скрыть отчаяние.

Но Брэм уже склонился, возясь с замком. Я оглядываюсь по сторонам, опасаясь, что за нами кто-то наблюдает. Не можем же мы просто взять и проникнуть в магазин с помощью взлома. Что, если нас кто-то застукает? Что, если там, внутри, нас поджидает Лэтам?

Я беру Тессу и Джейси за руки, и мы заслоняем Брэма, чтобы прохожие не смогли разглядеть, чем он занят. Я пытаюсь придать себе безразличный вид, но не сомневаюсь, что мои усилия тщетны.

– Возможно, это была неудачная идея.

Тэйлон фыркает:

– Да уж.

– Готово, – говорит Брэм, распахивая дверь.

– Где ты этому научился? – любопытствую я.

Он пожимает плечами:

– У меня немало скрытых талантов.

– Кому-то из нас надо остаться снаружи и караулить, чтобы никто не сунул туда нос, – замечает Джейси. – Кто-нибудь хочет побыть тут со мной? – Это хорошая мысль, но, если Лэтам сейчас в магазине, нам это не поможет.

– Я останусь, – вызывается Никлас. И они вдвоем идут к каменной скамье на другой стороне улицы, откуда открывается хороший обзор. Зайдя в магазин, я обвожу его взглядом – пустые полки, пыльные витрины, паутина в углах. Судя по всему, здесь уже много лет ничего не продавали. Я провожу пальцем по деревянной перегородке, отделяющей покупателей от владельца магазина, и оставляю след в пыли. Но затем мое внимание привлекает пол.

– Наши ноги не оставляют следов, – замечаю я.

Тэйлон бросает на меня недоуменный взгляд:

– О чем ты?

– Здесь все покрыто пылью, – объясняю я. – Но почему ее нет на полу?

– Да, – соглашается Брэм. – Тут что-то не так. Кто-то замел свои следы. В прямом смысле слова.

У меня учащается пульс.

– Давайте разделимся и начнем искать.

– А что мы ищем? – осведомляется Тесса.

– Все, что покажется странным, – пазы в стенах, крышки люков под нашими ногами.

Мы начинаем осматривать все вокруг точно так же, как делали в Крепости, только на сей раз мы пытаемся попасть в комнату, а не выбраться из нее.

– Кажется, я что-то наше! – кричит Брэм. Я иду к нему в заднюю часть магазина, где у стены стоят книжные стеллажи. – Ты видишь тут что-нибудь необычное?

Я внимательно осматриваю стеллажи и замечаю, что, хотя большинство их доходят до пола, под одним видна узкая щель.

– Ты думаешь, это дверь?

– После того что нам рассказала Эвелина? Да, полагаю, это возможно.

Мы ощупываем стеллаж, но ничего не находим. Мы с Брэмом меняемся местами и начинаем еще медленнее водить пальцами по каждому квадратному дюйму деревянных поверхностей, ища скрытый механизм, который откроет дверь.

Но ничего нет. Быть может, потайная комната, о которой говорила Эвелина, давно прекратила свое существование. А к здешнему полу просто не пристает пыль.

Сзади к нам подходит Тесса и кладет руку мне на плечо.

– Мы ничего не нашли. А вы?

– Нет, – отвечаю я. – Нам надо идти. Скоро все в Замке Слоновой Кости проснутся, и кто-нибудь заметит, что нас нет.

Брэм вглядывается в мое лицо:

– Ты уверена?

– Я не знаю, что еще мы могли бы сделать.

Тэйлон прислоняется спиной к стеллажу и испускает тяжелый вздох.

– Саския, мне так жаль.

Я пожимаю плечами:

– У нас было мало шансов что-то найти. Так что не стоит удивляться.

Тэйлон ухмыляется:

– Может, на обратном пути купим сладостей? Ручаюсь, что, съев пирожное, ты приободришься.

– Да, ведь, поскольку моя смерть близка и неизбежна, мне, вероятно, следует пользоваться любой возможностью получить удовольствие от жизни.

– Дело говоришь. Пошли. – Тон Тэйлона полон мрачного сарказма. Он отталкивается от стеллажа.

И стеллаж следует за ним.

У меня захватывает дух. Это и вправду была дверь. Должно быть, мы с Брэмом нажимали на нее недостаточно сильно, чтобы привести в действие открывающий ее механизм.

Тэйлон поворачивается, и его глаза широко распахиваются, когда он видит перед собой проем в стене.

– Это сделал я?

– Да, – подтверждает Брэм. – Думаю, эта заслуга принадлежит тебе.

– Надо же, – говорит Тэйлон и отвешивает поклон.

Я тщусь изобразить улыбку, и игривое выражение сползает с его лица.

– Входи, – приглашает он. – Мы последуем за тобой.

Я колеблюсь, сжимая край стеллажа, собираясь с духом и готовясь к сокрушительному разочарованию, которое наверняка ждет меня там. Лэтам подобен призраку – он появляется тогда, когда его присутствие выбивает из колеи, наводит жуть, но, когда я пытаюсь его найти, его нет как нет.

Костяшки моих пальцев побелели. Наконец я решаюсь войти.

И в голове я слышу оглушительный рев. Мои чувства сменяют друг друга стремительно, как узоры в калейдоскопе. Потрясение сменяется отторжением, затем приходит ужас. Затем все затихает, замирает, и остается только одно чувство – обжигающая, неистовая ярость.

Эта комната полна костей.

И они принадлежали моей бабуле.

Кости моей бабушки тут везде – они разложены на длинном деревянном столе, стоящем в центре комнаты, помещены в ящики, поставленные у двери. Я вижу ее левую плечевую кость с изображенной на ней меткой мастерства – несколько переплетающихся линий, образующих подобие дерева, ветви которого тянутся вверх, а корни – вниз. Вот ее правая тазовая кость, на которой тоже продублирована метка – ярко-лиловый цветок, который, по ее словам, появился на ее теле после ее первого танца с моим дедом. Меня душит горе, и я хватаю ящик и начинаю собирать ее кости. Надо уйти отсюда и унести их до того, как Лэтам вернется.