Озвученная мной новость заставляет нас всех замолчать и простоять так с минуту. После чего женщина решительно выступает вперед, не скрывая гневного упрека:

— Вот что, милочка! Мы, конечно, люди немолодые, но вовсе не простофили и еще не выжили из ума. Тебе не удастся, разузнав историю Джослин, обвести нас вокруг пальца! Дальше мы слушать тебя не станем. Немедленно покинь наш дом, или я сейчас же звоню в полицию! Ян, будь добр, проводи ее к двери…

— Подождите! — я отставляю чашку с чаем, к которому так и не притронулась, на фигурный столик из красного дерева и поднимаю руки, пытаясь успокоить хозяйку дома. — Я обязательно уйду, обещаю! Но я вас не обманываю! Вот, посмотрите, это ведь ваша дочь?

На моем плече висит сумочка, и я достаю из нее фотографию Джослин и Марио, и протягиваю супругам.

— Молодого мужчину на фото зовут Марио Палмер, он и есть отец ребенка Джослин. Это с ним она прожила в Сэндфилд-Роке больше года, после того, как сбежала с вашей фермы в Эстервилле и вы объявили о ее пропаже…

— Поразительно, ты и об этом знаешь?

— Да, мой отец полицейский, и я попросила его помочь найти вас.

— А все ради чего? — горько изумляется женщина, кажется, не желая меня ни слышать, ни слушать. — Ради наших денег? Так они не сделают тебя счастливой, милочка, уж мы-то это знаем. Человека делает счастливым только его дело — вот и займись своим!

— Но посмотрите, миссис Адамсен, пожалуйста!

Женщина все-таки берет из моих рук фотографию, смотрит на нее и передает в руки своему мужу.

— Фотомонтаж! Да, это Джослин, но… сын?! Чепуха! Вам нужно было родиться на двадцать лет раньше и самой узнать эту девочку. Она росла проблемным подростком, терпеть не могла домашний быт и обещала, что никогда не превратится в глупую курицу-наседку с тройкой детей. Так она называла наших многодетных соседок по ферме в Айове. Все, что ее интересовало, это ее внешность, красивая жизнь и деньги. Она не любила даже Курта Мэткалфа — парня, с которым сбежала. Но он пообещал ей красивую жизнь и этого оказалось достаточно, чтобы совершить преступление и бросить тех, кто ее любил. Мне больно об этом вспоминать, но это правда.

— Послушайте…

— Я не закончила! — женщина властно поднимает руку, запрещая мне говорить. — Тогда мы с Яном были совсем небогаты. Мне досталась в наследство отцовская ферма, и мы с трудом сводили концы с концами. Это насмешка судьбы, но именно когда Джослин умерла, мы все продали, расплатились с кредиторами и приехали в Рочестер, где Ян когда-то учился. Открыли маленькое кафе, потом ресторан, и неожиданно нашли свое дело. У нас нет наследников — здесь вы все рассчитали верно, но это вовсе не означает, что мы поверим в вашу аферу с непонятно откуда взявшимся сыном Джослин! И не важно, Эшли Уилсон из Северной Каролины, с кем вы ее придумали!

— Прошу вас, разрешите мне хотя бы договорить, и я сразу же уйду! Пожалуйста!

Я на самом деле прошу, сложив руки перед собой. Вид у меня, должно быть, совершенно никчемный, но мне все равно.

— У вас есть две минуты.

— Спасибо! — я опускаю руки и смотрю в глаза женщине. — Я не обманываю вас, Лаура. У Марио и Джослин действительно есть сын, его зовут Мэтью и ему девятнадцать лет. Сам бы он никогда не стал вас искать и, если честно, даже не догадывается, что я решилась сюда приехать. Он очень гордый и замечательный парень! Но сейчас ему нужна ваша помощь и, поверьте, вы никогда не пожалеете, что познакомились с ним!

Мы так и стоим втроем в красивой гостиной, пока я рассказываю кровным родственникам Мэтью его историю. Как мы с ним познакомились, где он учится, с кем живет и что с ним случилось.

Не знаю, когда я вновь допускаю ошибку. Возможно, когда очень эмоционально пытаюсь рассказать паре Адамсенов об их внуке, или когда честно признаюсь, где он сейчас находится и в чем обвиняется.

Или когда заикаюсь о залоге…

— Наркотики?! Да вы с ума сошли! И вы с «этим» посмели приехать к нам?

— Все совсем не так, я же объяснила, что это ошибка! Он никогда не стал бы этого делать!

— Уходите, мисс! Немедленно! — ко мне подходит Ян Адамсен и решительно берет за локоть, поворачивая лицом к двери. — Как вам не стыдно! И забудьте сюда дорогу! Мы не верим ни единому вашему слову! До чего же циничное нынче пошло поколение молодых людей!

— Мистер Адамсен, но он же ваш внук!

— Убирайтесь! Еще хоть одно слово, и я вызываю копов!

Дверь громко хлопает за моей спиной, и я оказываюсь на улице. Вновь перед красивой металлической табличкой с уже знакомой мне фамилией. Но напрасно жду два часа под домом — никто из Адамсеном больше ко мне не выходит. Даже когда я решаюсь, спустя время, еще раз нажать на кнопку звонка — не вызывает полицию.

Я принесла им горькие воспоминания и всколыхнула былую боль, к которой они не хотят возвращаться. Я ушла, и они вычеркнули незваную гостью из своей жизни.

У меня не вышло. Не вышло!

Я не могу в это поверить. Не хочу! Это слишком несправедливо по отношению к Мэтью, и слишком жестоко. Так не должно быть.

Зимой на улице темнеет рано, я совершенно замерзла, и иду через улицу к ближайшему кафе, чтобы поесть и согреться.

И чтобы просто подумать в тепле.

Я помню, что обещала отцу позвонить, и набираю его номер.

— Привет, пап.

— Привет, Эшли. Ну, как дела, дочка?

— Она умерла много лет назад — Джослин Смит. Я нашла ее родителей, но они не захотели со мной говорить. Точнее, выслушали отчасти, но узнав, что Мэтью в тюрьме, сразу же попросили уйти.

Я рассказываю отцу кратко о том, как прошло мое знакомство с Адамсенами, и где сейчас нахожусь.

— Они приняли меня за аферистку, представляешь? Я понимаю, им больно вспоминать прошлое, но ведь есть и настоящее. Не может быть, чтобы они не захотели увидеть внука! Просто я нагрянула внезапно и им нужно время подумать… Ведь так?

— Ну вот видишь, ты сама все понимаешь.

— А что, если я не вру и все окажется правдой? Они должны оставит хоть один шанс поверить мне? Правда, пап?

— Правда, Симба, — знакомый голос, как теплая рука в этом холодном городе, согревает прикосновением. — Эй, не вешай нос! Ты у нас молодец!

— Вовсе нет.

— Эшли? Ты что там, плачешь?

— Немного. Сейчас пройдет.

Но нос у меня совершенно мокрый и глаза тоже, и мне приходится заверить подошедшего официанта, что со мной все хорошо.

— У меня для тебя есть две новости, Эш. Хорошая и не очень. С какой начать?

И он еще спрашивает?!