– Уильям, чёрт, не говори так. Пожалуйста, хватит, – она снова отворачивается, а я и не знаю, что тут думать.

Серьезно? Неужто ей настолько неприятно все это слышать? Это что, какая-то жестокая игра?

– Прошу тебя, посмотри на меня. Я заслуживаю, хотя бы, внятного объяснения. Что это было, зачем ты меня поцеловала? Зачем дала мне надежду? – больше не трогаю её, не нарушаю границы и не давлю, чувствуя опустошенность. Не такую реакцию я ожидал получить на фразу: «я люблю тебя».

– Прости, – Луна поворачивается, и я вижу в её глазах слезы, что, ещё больше, сбивает с толку. – Мы не можем…

Подхожу на шаг ближе, опуская руки на дрожащие плечи:

– Почему не можем? – я уже сам устал от этого вопроса, но мне нужен ответ. – Я тебе хотя бы нравлюсь?

– Уилл… – Луна поджимает губы, пытаясь сдержать нахлынувшие эмоции. Выжидающе молчу, нежно касаясь девичьей щеки фалангами пальцев.

– Я не хочу, чтобы тебе было больно, когда я…

– Но мне уже больно, – говорю на выдохе, совершенно искренне. Хочу достучаться до неё, мне нужно, чтобы она поняла: – Ничего нельзя изменить, мое сердце – твоё. И, мне кажется, точнее, я чувствую, что так было всегда. Даже до того момента, как мы встретились, оно уже было твоим. Не знаю, как это возможно или, как найти этому хоть какое-то здравое объяснение, но это правда. Понимаешь? Я – твой. Всегда твой. Только твой…

Речь Уильяма такая трогательная, сильная, пробирающая до костей. В ней столько драмы, наполненной болью, чистыми, неподдельными эмоциями и душевными муками. Его признание терзает душу, вынуждая чувствовать угрызения совести за собственную неспособность быть с ним.

Мое сердце отвечает на каждое сказанное им слово болезненным ударом по ребрам. Мне никто прежде так красиво не признавался в любви…

Верю каждому его слову, как минимум потому, что любовь для всех разная. Не знаю, какие чувства парень считает вечными, но он смотрит на меня с такой заботой и преданностью, что это не имеет значения. Даже если это просто симпатия, выставленная юношеским максимализмом до чего-то огромного и непостижимого, мне все равно – я верю ему.

Да только, не знаю, что сказать. Все слова застревают в горле твердым комом. Не могу ответить взаимностью. Я, в принципе, не могу разобраться, что и к кому чувствую. Знаю наверняка одно – он мне нравится, очень и очень сильно нравится.

Но разве такого ответа он ждет? Нет, никто не захочет услышать такое.

А что если забыть обо всем на свете? Что если просто попробовать жить? Прямо здесь, прямо сейчас! Не думая ни о чем, не боясь того, что будет после, когда и если меня не станет. Перестать волноваться, отпустить ситуацию и поддаться порыву!

Мы одни на берегу «реки», лунный свет переливается на водной глади, воздух, пропитанный магией, такой легкий, вкусный, невероятный. Я стою с парнем, преданным мне до глубины души, смотрящим с любовью и неприкрытой надеждой. Такая романтика!

Разве он не заслуживает немного счастья?

Уильям заслуживает все прикрасы этого и любого другого мира. Он самый добрый и милый человек из всех, которых я когда-либо знала. Да, он не эталон мужской красоты. Внешне его нельзя даже сравнить с Генри, но в нем есть нечто большее, непередаваемое, что можно только почувствовать. Его харизма, обаяние, немного хрипловатый голос с приятным тембром. У него очень красивое лицо с такими припухлыми, манящими губами. Большие глаза, удивительно аккуратные брови, придающие ему ещё большей привлекательности.

Но самое главное – он делает счастливой меня, в какой-то степени. Рядом с ним я много улыбаюсь, смеюсь и забываю обо всех бедах. Чего нельзя сказать о Генри и его жене…

Разве я не заслуживаю немного счастья? Обычного, человеческого счастья.

Хотя бы ненадолго, могу же я перестать думать о Генри? Расстраиваться, что у него есть жена, что между нами лишь метка и все мои чувства выдуманные, навязанные, ненастоящие?! Могу ли я просто прекратить горевать о том, что он не мой, не был моим и никогда им не станет?

Треклятый символ, даже сейчас он заставляет меня думать о нем… Может, нужно было вонзить нож себе в плечо? Может, тогда бы все это закончилось?

А Уилл – мой, всегда мой, только мой.

Хватит думать, анализировать, паниковать и страдать. Пора позволить себе чувствовать. Я очень хочу просто чувствовать.

Так и не придумав, что ответить, кладу руки на шею Уильяма, приподнимаюсь на носочки и целую его, чувственно, вкладывая в каждое движение губ все свои терзания, страдания, неразбериху и хаос, творящийся в голове. Хочу, чтобы он спас меня от всего этого, заполнил все мои мысли только собой, закрывая от внешнего, крайне жестокого ко мне, мира.

Уилл отвечает на поцелуй без промедлений, обнимая за талию, настойчиво притягивая к себе. Видимо, сейчас ему также не нужны мои нелепые попытки ответить на его чувства. Ему просто хочется быть рядом, стать частью меня, чтоб хотя бы на секунду забыть о своей боли, но, не просто отдаваясь моменту, а наслаждаясь им.

Наш поцелуй обжигающий, такой дикий, словно мы добрались до воды после долгих скитаний в пустыне одиночества. Сейчас мы нуждаемся друг в друге, желаем одного и того же, жаждем блаженного забвения в страстных объятиях.

Запускаю пальцы в ещё влажные, волнистые волосы, чувствуя, как жар разливается по всему телу, а кожа покрывается мурашками. Руки Уильяма скользят по моим бедрам, стремительно комкая мокрую ткань сарафана, медленно задирая её.

Опускаю руки ниже, хватаю подол мужской рубахи, поднимая его, скользя пальцами по рельефному прессу, разрывая поцелуй лишь на мгновение, чтобы избавиться от мокрой тряпки. Затем Уильям снова накрывает мои губы требовательным поцелуем, и наши души словно сливаются в безудержном танце. Он подхватывает меня на руки, но лишь для того, чтобы уложить на мягкую траву. Его губы терзают мою шею, опускаясь на ключицы, передвигаясь на плечи. Длинные пальцы ловко скидывают с них бретельки сарафана, настойчиво сдвигая прилипшую к телу ткань вниз, оголяя грудь. Прохладный воздух тут же обжигает мокрую кожу бодрящим прикосновением, но Уильям не дает замерзнуть, накрываю полушария руками, от чего с моих губ срывается тихий стон.

Волна возбуждения стремительно раскатывается по телу приятным покалыванием кожи, стягиваясь внизу живота. Провожу руками по его жилистой спине, скользя вниз к пояснице, останавливаясь на брюках, которые давно пора снять. Но Уильям игнорирует невербальную просьбу, опускаясь с поцелуями ниже, попутно задирая низ сарафана, оставляя меня обнаженной, уязвимой, открытой для него одного.

Он оставляет влажную дорожку из поцелуев на животе, вынуждая закусывать до боли собственные губы. Минует скомканное платье, обжигает дыханием низ живота, и я больше не могу сдерживаться. Отрываю спину от земли, хватаясь пальцами за шнуровку его брюк, начиная активно ту развязывать. Уилл улыбается, наблюдая за моей несдержанностью. Обхватывает руками шею и так сладко целует. Прикусываю его нижнюю губу, чувствуя, что накал достигает предельной точки –  я немедленно нуждаюсь в нем.