– Ваше Величество потратили столько усилий ради своей служанки, а она не оправдала их и охотно понесет наказание, – сказала я, касаясь лбом пола.

– Ты не боишься, что мы накажем весь твой род? – поинтересовался император.

Вновь поклонившись, я громко ответила:

– Испокон веков мудрые правители отличались тем, что заслуженно награждали и справедливо наказывали. Мой отец верой и правдой служит в северо-западных землях, трудится не покладая рук и ни разу не совершил ни одного промаха. Мудрый государь не станет лишать себя столь достойного государственного мужа из-за ничтожной женщины. Вы, Ваше Величество, так же мудры, как правители прошлого, и не поступите подобным образом.

Император Канси повернулся к Ли Дэцюаню и ледяным тоном сказал ему:

– Придворная дама Малтай Жоси долго пользовалась нашей благосклонностью, слишком много возомнила о себе, и ее поведение омерзительно. Всыпать ей двадцать ударов палками, а затем отправить в прачечные – пускай стирает одежду придворных евнухов!

– Слушаюсь, – едва слышно отозвался Ли Дэцюань.

Я трижды поклонилась Его Величеству.

Выведя меня наружу, Ли Дэцюань велел Ван Си:

– Приготовь скамью для наказаний.

Ван Си взглянул на страшное лицо Ли Дэцюаня и без лишних слов умчался выполнять приказ.

– Жоси, – со вздохом обратился ко мне Ли Дэцюань, – ты действительно не оправдала потраченных на тебя усилий Его Величества.

Я молчала, опустив голову.

Вскоре принесли скамью, и рядом с ней замер человек с палкой в руке. Взглянув по сторонам, Ван Си с недоумением спросил:

– Кого нужно наказать?

– Завяжите Жоси рот и всыпьте ей двадцать ударов, – жестко приказал Ли Дэцюань.

Изумленный до крайности, Ван Си, приоткрыв рот, перевел на меня взгляд. Я слабо улыбнулась ему, сама подошла к скамье, легла на нее и закрыла глаза. Стоящие по бокам слуги завязали мне рот.

После первых ударов я глухо охала: как же больно! Вначале я еще могла держать в голове количество ударов, но они все сыпались и сыпались. Тело постепенно начало конвульсивно вздрагивать, и от боли, такой сильной, что темнело в глазах, я больше не могла издать ни звука.

– Отнесите девушку в ее комнату, – распорядился Ли Дэцюань.

Ван Си тут же позвал слуг, чтобы те унесли скамью, и пошел провожать меня. По пути он без остановки повторял:

– Сестрица, потерпи еще немного.

Услышав шум, Юйтань вышла на улицу встречать нас. На мгновение замерев на месте, она прикрыла рот рукой и с ужасом вскрикнула:

– Почему ты вся в крови?

– Чего стоишь? Быстрее приготовь воду и все необходимое, чтобы перевязать раны! – сердито прикрикнул на нее Ван Си, и Юйтань тут же умчалась.

Ван Си велел евнухам уложить меня на постель, после чего взмахом руки отослал их и спросил, нагнувшись над кроватью:

– Что случилось? Когда я отправился звать тебя, сестрица, наставник выглядел таким довольным. Вряд ли ожидалось что-то дурное!

Слегка задыхаясь, я отмахнулась:

– Не спрашивай, многие знания – многие печали. В будущем хорошенько слушайся Ли-анда, будь во всем осторожен и поменьше говори. Ты очень умен, но не в меру болтлив. В тебе нет той же осмотрительности, что у твоего наставника.

Вошла Юйтань, неся воду и снадобья. Ван Си передвинул ширму, загораживая кровать, и скрылся за ней. Юйтань принялась потихоньку разрезать на мне одежду ножницами, приговаривая:

– Потерпи, сестрица: из-за крови одежда приклеилась к ранам, и, когда я буду ее снимать, может быть больно.

Кивнув, я вцепилась зубами в подушку, и Юйтань быстрым движением сорвала кусочек ткани. Я сильнее стиснула челюсти и немного полежала так, чувствуя, что лоб покрылся холодным потом.

– Сестрица, чтожепроизошло? – спросила Юйтань, накладывая мазь.

Я не произнесла ни слова в ответ, и тогда девушка спросила снова, уже обращаясь к Ван Си:

– Господин Ван, да что же такое случилось, в конце концов?

– Я тоже спрашивал у барышни, – ответил евнух, притопнув ногой. – Тогда во внутренних покоях были лишь она и мой наставник, так что сейчас я тоже ничего не понимаю.

– Ван Си, возвращайся, – сказала я. – Тебе незачем здесь оставаться, ты все равно больше ничем не можешь помочь.

Евнух сделал по комнате несколько кругов, после чего беспомощно произнес:

– В таком случае я пойду. Юйтань, хорошенько заботься о ней. Если что-нибудь понадобится, немедленно дай мне знать.

Юйтань ответила ему кивком.

Аккуратно застелив для меня постель, девушка присела рядом на корточки и снова спросила:

– Да в чем же дело?

– Причина затрагивает честь Его Величества, и я думаю, что он не хотел бы, чтобы об этом кто-то узнал. Могу лишь сказать, что Его Величество весьма милостив: если говорить честно, то за совершенное мной злодеяние было бы справедливо велеть мне покончить с собой. Так что, знай ты всю правду, это могло бы навредить тебе.

Девушка, задумавшись, молчала.

– В будущем хорошенько заботься о себе, – продолжала я. – Конечно, ты и так всегда была осторожна, поэтому насчет тебя я спокойна.

– Его Величество позволил тебе покинуть дворец? – изумленно спросила Юйтань.

– Его Величество отправил меня в прачечные, – ответила я с легкой улыбкой.

Она внезапно одним прыжком вскочила на ноги, закричав:

– Как? Разве так можно? Ты, сестрица, благородного происхождения, хрупка и изнежена, тебе не приходилось даже заниматься шитьем. Так разве ты сможешь вынести подобные страдания? Мне досадно даже думать об этом!

Я вздохнула:

– Я не боюсь, так чего боишься ты?

Глядя на меня, Юйтань медленно опустилась обратно на корточки и положила голову на постель рядом с моей подушкой так, что наши лица оказались совсем рядом. Я утешающе улыбнулась Юйтань, но из ее глаз все равно ручьем полились слезы.

После того как мои раны полностью излечатся, я должна буду переехать в дом рядом с прачечной. Так как я не могла свободно передвигаться, мне оставалось лишь попросить Юйтань в свободное от службы время помочь мне собрать вещи.

Толкнув дверь, Юйтань вошла, неся в руке большую ветку цветущего абрикоса, и комната сразу наполнилась радостным весенним духом. Доставая вазу для ветки, девушка невзначай поинтересовалась:

– Четвертый господин приходил?

Сердце больно кольнуло, но я заставила себя улыбнуться и ответила: