Чтобы победить расизм, станьте черным

Эксперимент с голубыми глазами[215] является иллюстрацией к индейской пословице: «О, Великий дух, не дай мне судить кого-нибудь, пока я не пройду одну милю в его мокасинах». В какой степени иллюзия пребывания в теле чернокожего человека может изменить даже бессознательные предрассудки? Этот вопрос поставили перед собой Лара Мейстер и ее коллеги из лаборатории Маноса Цакириса в Лондоне.

Вспомним, что наш мозг буквально кишит бессознательными ассоциациями по принципу хеббовского синапса и стигмергии. Когда-то эти ассоциации использовались в экспериментальной психологии, например, Карлом Юнгом.

Еще в суфийской притче халифа Садика (умер в 765 г.) мы находим элементы психофизиологии: учитель беседует с молодой женщиной о ее болезни, одновременно щупая пульс. Он догадался, что она изнывает от тайной любовной страсти, по сердцебиению при упоминании об этом[216]. В случае расизма хорошо известны некоторые нейронные корреляты появления предрассудков. Например, у некоторых людей вид лица чернокожего на экране вызывает активизацию миндалины, отвечающей за страх[217].

Есть и другой психологический аспект расизма: у некоторых людей прочтение слов «чернокожий человек» на экране сокращает время прочтения слова «жестокий», появляющегося следом. Если слова «чернокожий человек» ускоряют восприятие эпитета «жестокий», то это значит, что одно понятие в сознании субъекта ассоциируется с другим.

В своем эксперименте Мейстер[218] с соавторами использовали различные эффекты виртуальной реальности, чтобы вынудить испытуемых почувствовать себя в теле чернокожего. Можно было наблюдать ощущение смены тела, сопровождаемое снижением активизации миндалины. Побывавший, хотя бы виртуально, в теле чернокожего на собственном опыте ощущает, насколько уменьшается его бессознательный расизм. Именно к этому выводу пришел журналист Джон Говард Гриффин, который в 1960 году прожил шесть недель в образе чернокожего на расистском юге США[219].

Красота в пропорциях. Это утверждение лежит в основе понятия перспективы, ставшего одним из самых больших открытий гуманистического периода. Если человеческое тело может быть идеализировано, как на рисунке «Витрувианский человек» Леонардо да Винчи, то почему нельзя хотя бы помечтать о психической жизни с идеальными пропорциями? Совсем не обязательно, чтобы все люди осуществили этот идеал, потому что священной особенностью человечества является разнообразие[220].

Главная характеристика Витрувианского человека — это нагота. Он не одет, не сидит на коне и не держит ничего в руках. Это важное замечание, потому что идеальное тело в эпоху Возрождения в представлении Леонардо ничем не дополнялось. Потому что любая прибавка выполняет какую-то функцию, превращает человека в механизм и нарушает его пропорции. Именно поэтому мы не спим с какими-то инструментами. У солдат оружие является частью тела, поэтому в армии они даже по ночам не выпускают его из рук, но сразу же бросают эту привычку, как только возвращаются домой.

Никакое дополнение тела (за исключением медицинских штифтов или трансплантатов) не обязано следовать за нами повсюду, и то же самое можно сказать о расширении сознания. Оно не будет сопровождать нас по жизни и не в любом месте и не при любых обстоятельствах окажется действенным. Об этом говорит суфийская пословица: «Осел, который довез тебя до двери, не поможет войти в твой дом». Солдат быстро избавляется от своей привычки, а как насчет мозга? Способен ли он отбросить навязанные психические схемы?

Для решения вопроса о расширения сознания нужна мудрость. Как известно, у некоторых меланезийских народов развит культ карго. У них появились определенные ритуалы, призывающие к доставке чудесных вещей на остров, как это было во время Второй мировой войны на Тихом океане. Представьте себе, что на островок впервые в вашей жизни приземляется огромный грузовой самолет. Все племя в восторге от этого летающего объекта, шумного и заполненного сокровищами: банки с апельсиновым соком, сигареты, тушенка, солдатское обмундирование, оружие. Самолет потом здесь и бросили, но уже много десятилетий вокруг него танцуют аборигены. Вполне возможно, что у некоторых членов племени возникла идея что-то в нем изменить, укоротить винты или крылья, так что он уже никогда не взлетит[221].

Мозг очень похож на этот самолет. Мы не можем им управлять, потому что знаем о нем не больше, чем аборигены — о самолете ВВС США. Его невозможно переделать или изменить, но нам почему-то хочется его усовершенствовать. Гибель множества людей в Первую мировую войну действительно привела к бурному развитию восстановительной медицины, но все же надо найти менее жестокие методы, чтобы окончательно разобраться в строении мозга.

Автослесарь хорошо знает, что не следует разбирать и улучшать механизм, который потом не сумеешь снова собрать. Собирающиеся развивать мозг при помощи каких-то имплантов, очевидно, не знакомы с этим принципом. С химической модификацией то же самое.

Я считаю, что прописывать риталин[222] детям для повышения их внимания на уроках — это гигантская ошибка, потому что так лечат здоровых, а нужно вылечить школу. Мы все больше и больше заботимся о школе, а не об ученике. Риталин — это один из ноотропных[223] препаратов, которыми сегодня злоупотребляют как «академическим допингом». Даже если скоро всем в обязательном порядке будут давать допинг, надо делать ставку на здоровых учеников, а не принимающих ноотропы. В мозге и так есть эндоканнабиноиды[224], которые гораздо эффективнее любых препаратов.