– А...

– Хотели мы поперву для достоверности раздеть тебя да под девку какую засунуть... Да замаялись сверх меры, решили, что и так сойдет.

– Это вы хорошо решили, – похвалил я их, пытаясь сообразить, открыли уже в этом мире Америку или нет. Может, Трое-из-Тени чего-то недоговаривают... или не уследили – девки они ведь такие... Тогда не лишним будет в нашем мире провериться. Здесь-то еще пенициллина точно не изобрели.

– А младшенькая это кто? – подозрительно поинтересовался я.

– Ну... – замялся Пусик.

Гнусик принялся насвистывать что-то из местного фольклора.

Понимая, что жители моей тени пытаются уклониться ответа, я все же решил попытаться выведать их секрет:

– Вас в моей тени трое, ведь правда? Зовут-то вас Tрoe-из-Тени, а не двое... Так кто этот третий, вернее третья?

– Сестрица наша, – вздохнув тяжело, признался Пусик. – Младшенькая.

– А... – начал было я.

– А это не твое дело! – отрезал Гнусик.

– Извините.

– Убогонькая она...

– Я... в общем, спасибо вам всем.

– Ну а теперь что? – спросил Гнусик.

– Освободим Змея Горыныча и пойдем смерть Кощееву искать.

– Да где ж ее искать-то будешь?

– Найдем, чай не иголка в сене.

Задумались.

Я придумал первый, но не стал кричать: «Эврика!», а просто подошел к рептилии и изложил свой план.

Вооружившись камнем, я дал отмашку Змею.

Горыныч собрался с духом и дыхнул огнем, направляя струю на одно из звеньев цепи.

– Чуть-чуть ближе, – скорректировал я процесс, добиваясь наибольшего нагрева необходимого участка металла.

Первая голова уступила место второй, та, истратив весь запас огня, – третьей.

Но металл почему-то и не думал краснеть.

Горыныч закашлялся, с жадностью хватая горячий, наполненный гарью воздух.

Я ударил по нагреваемому звену. Отдача прокатилась по кости, заставив меня выронить камень. Но на металле не осталось и следа.

Проклятие! Таким путем мы ничего не добьемся. Нужно искать другие способы. И они непременно найдутся, нужно только подумать.

Подумал. Еще подумал. Но дельных мыслей не прибавилось. Только голод разыгрался не на шутку.

И тут что-то такое, на фоне сознания, замерцало. Если не поддается металл, может...

С сомнением посмотрев на Змея Горыныча, я подумал, что голову он рубить не даст. Даже учитывая тот факт, что у него останутся еще целых две.

А вот камень...

Каменщик из меня, правда, не очень, но и Монте-Кристо тоже, поди... аристократ, граф все-таки. Так что, если он смог, – мне сам бог велел.

Используя огненное дыхание Змея Горыныча в треть накала, я исследовал место крепления цепи в камне. Ни малейшего признака бетона или какого-либо другого скрепляющего раствора. Словно некто в скафандре и с бластером в руке прожог в монолите скалы отверстие, заложил туда один из концов цепи, а потом просто расплавил вокруг дыры камень, заполнив магмой пустоту.

Прикидывая основательность выполненной работы, можно смело предположить, что цепь уходит в скалу не на несколько сантиметров, а как минимум на метр-полтора.

В задумчивости погладив правую голову говорящей – рептилии, я выслушал едкие замечания Троих-из-Тени и поступил по-своему.

Снял плащ, постелил его на камень и сел сверху. После этого снял ремень и, положив на колени, принялся исследовать потайные кармашки. В которых хранятся некоторые из сувениров, преподнесенных мне на шабаше и пронесенных мною лично (контрабандных) из другого мира. Но изделия того мира: спички, нитка с иголкой и небольшой раскладной ножик, представляющие продукт более развитой в техническом плане эпохи, мне помочь не в силах. А вот скромненькая сосновая иголочка, невзрачная на вид и в принципе едва ли на что пригодная, оказалась более чем уместной благодаря своим магическим свойствам.

Зажав ее в губах, я рассовал все свои сокровища по местам и нацепил пояс.

Дракон засопел, но спросить так и не решился.

Пристроив иголку в небольшую трещинку, более похожую на царапину, проходящую через вмонтированное в камень звено, я велел Змею Горынычу не шевелиться и даже не дышать в эту сторону, а сам сбегал к ручью и принес в горстях воды.

Вылив на иголку жалкие капли, я замер, ожидая обещанного чуда.

– Ну как там? – поинтересовался Гнусик, возясь за спиной и постоянно наваливаясь на плечо. Почему-то всплыла аналогия с личными ангелом и бесом. Первый, как и положено, над правым плечом, второй – над левым. Может, все же Трое-из-Тени не одиноки? Для совпадения это как-то странно. Правда, Пусик не пытается наставлять меня на путь праведный, а Гнусик искушать, вместо этого зубоскалит и постоянно ворчит. А убогонькая сестрица – это мое собственное сознание, так, что ли?

Иголка задрожала, если только это мне не показалось, и стала пронзительно-зеленой, со светящимися гранями. Она сделала «чмок!», впитывая влагу, и увеличилась. Всего на чуть-чуть, но это вселяет надежду.

– Замри, – крикнул я Змею, бросаясь к ручью.

Следующие капли воды иголка поглотила проворнее, раздавшись вширь и начав вклиниваться в камень.

Поняв, что руками необходимое количество воды мне придется носить до конца этого года, я приспособил к процессу ножны. Дело ускорилось. Иголка увеличилась до размера сосиски, соответственно расширив трещину и засияв как неоновая трубка.

Нежный зеленоватый свет заполнил пещеру, превратив мрачную обитель Горыныча в сказочную пещеру чудес.

Сделав еще несколько ходок за водой, я присел отдохнуть и полюбоваться преображением обычной сосновой иглы в прелестное чудо.

Даже Трое-из-Тени замолкли, завороженные увиденным, а уж про Горыныча и говорить нечего. Он совершенно преобразился: тусклая чешуя налилась внутренним светом, в глазах засверкали отражения сияющей иглы, крылья приподнялись вместо того, чтобы лениво покоиться на камнях, да и весь он подобрался, излучая силу, скрытую под чешуйчатой шкурой. Он был словно сжатая струна, трепещущая от предчувствия скорого освобождения.

Игла стала почти полуметровой длины, толщиной с мою руку, углубив и расширив трещину таким образом, что распираемое вместе с камнем звено цепи начало деформироваться, принимая овальную форму.

Говорят, древние египтяне, возводя пирамиды своим тутанхамонам, использовали для откалывания огромных каменных плит подобный способ. Они вбивали деревянные колышки в отверстия в камне и поливали их до тех пор, пока разбухающее дерево не разрывало камень. Но думается мне, что у них этот процесс происходил без той ауры чуда, которая присутствует в нашей пещере.