Лежит на ладони, блестит в солнечных лучах.

– Вот ты какая, погибель Кощеева.

– Ломай, – посоветовал Гнусик.

Но осуществить его пожелание я не успел.

Со всех сторон нас окружили загорелые дочерна люди. Они направили на нас копья и залопотали на непонятном наречии.

Дикие какие-то – по-русски не могут. Дикари, одним словом.

– И как раз к обеду, – меланхолично заметил Пусик. Из-за спин голозадых дикарей вышел мужик в резной Деревянной маске, с пучком павлиньих перьев в руках и с заметным акцентом. – Словно первокурсник университета им. Патриса Лумумбы.

– Я великая шамана большого народа, – начал он, потрясая перьями и отплясывая чечетку. – Ты мой раб.

– Ребята, давайте жить мирно, – предложил я, извлекая из ножен мечи.

– На колени, раб! – взревел шаман. – Сегодня ты станешь моим ужином.

– Ну чего разорались? – возмутился Змей Горыныч, переворачиваясь на живот.

Вследствие чего парочка туземцев приобрела опыт попадания под дорожный каток. Вот только новоприобретенными знаниями поделиться им не судьба.

Дикари взвыли, они-то считали его выброшенной на берег тушей кита, и побросали копья. Одно из них ударило дракона в нос. Причем правой, наиболее обидчивой – головы. Змей Горыныч осерчал и дыхнул огнем.

Все дикари в ужасе разбежались, кроме шамана, которого я успел сбить с ног и впечатать носом в песок.

– Зачем он тебе? – поинтересовался Горыныч.

– Поговорить хочу.

Шаман не стал упорствовать. Все рассказал добровольно, даже охотно. Особенно после того, как я пообещал не скармливать его «говорящей горе, извергающей пламень огненный».

Выяснилась интересная вещь.

Это племя издавна занимается некромантией и зомбированием. Они-то и подсуетились с Кощеем, который однажды, отправившись в свадебный круиз, попал на этот остров, но сумел завоевать доверие шамана. Бессмертный уговорил его провести зомбирование не над мертвым, а над живым. Тот не стал спорить и в качестве обмена опытом проделал необходимую процедуру над самим Кощеем. Для большей наглядности. Как ни странно, опыт удался. И просто Кощей стал Кощеем Бессмертным.

– Недолго ему бессмертствовать, – похвалился я. – У меня игла, в которой смерть его. Сломаю ее – и конец.

– Нет, – замахал перьями шаман. – Так ты его не убьешь. Иглу нужно воткнуть в куклу-двойника. Иначе ничего не получится.

– Но в сказках...

– Сказка ложь, – процитировал великого русского поэта шаман, – да в ней намек.

– И где эта кукла?

– Ну, это просто.

Он отвязал от пояса небольшой мешочек и извлек из него маленькую тряпичную куклу. С глазами бусинками, нарисованным ртом и разрезом на спине.

– Это как-то связано с культом Вуду? – спросил я.

– Разумеется, – не стал отрицать жрец.

– Значит, если я не ошибаюсь, мне придется искать Кощеевы ногти, кровь, волосы и еще разную гадость.

– Какая у него кровь? – удивился шаман. – Он же зомби.

– Так что делать?

– Вот тебе кукла, игла у тебя уже есть. Приблизишься к зомби, чтобы тот увидел тебя, и начнешь протыкать разные части тела. Говоришь «нога» и загоняешь иголку кукле в ногу. Готово. Она потеряет магическую защиту. Дальше в том же духе.

– Спасибо.

– А сам не хочешь? – спросил шаман, сверкая глазами сквозь прорезь в маске.

– Чего?

– Стать бессмертным.

– Да нет. Это мне не по карману.

– Тогда прощай.

– Прощай.

Шаман подхватил свои перья и бросился прочь, я же занялся уточкой, которая за всей этой суетой изрядно подгорела. Но голод не тетка – только угольки захрустели на зубах.

Насытившись, я спрятал куклу и иглу в потайной кармашек пояса, для надежности воткнув последнюю в магический клубок ниток.

– Пора возвращаться.

Змей Горыныч потянулся, пару раз взмахнул крыльями и сказал:

– Залезай.

Спустя пять минут мы уже были в небе и держали курс на славное царство Далдона. Вернее, это Змей Горыныч взял курс, я же просто покрепче взялся за цепь, страхующую меня от падения.

Вот теперь я готов к встрече с Кощеем. На этот раз ему не уйти.

Одна голова хорошо, две лучше, а три с похмелья сущее наказание.

Змей Горыныч

Правы те, кто утверждает, что все неприятности от женщин. Должен оговориться – почти все приятности от них же. Просто на этот раз приятности для одного обернулись неприятностями для другого. И этим другим оказался я. А все она... женщина. Вернее, особь женского пола...

Но лучше все по порядку...

Осуществив перелет через море, миновав дремучие топи, быстрые реки и высокие горы, мы наконец-то достигли родимого царства. Вот уже под брюхом Горыныча стелются березовые рощи, пшеничные нивы, снова березовые рощи. Вдохнешь полной грудью – хорошо-то как! «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет». И так тепло станет на душе, так уютно. Жаль кота-баюна нет, мы бы спели чего-нибудь на пару, благо голоса, равно как и слуха, у обоих кот наплакал.

Вот показался лес дремучий: дубами, осинами да баобабами (или это не дерево? Уж больно фривольно названьице...) заросший, мхами устланный, существами сказочными заселенный.

Кого здесь только нет! А вот вас бы и не надо... да кто меня спрашивать будет?

Рев дикий прокатился над лесом вековечным. Змей Горыныч замер, словно гончий пес, почуявший добычу. Его головы, будто локаторы, вертятся из стороны в сторону, выискивая источник рева.

И тут...

Задрожали дубы вековые, замолкли птицы и звери, и, бешено работая крыльями, показалась она. Сперва-то я не понял, что это объект женского пола. Ну дракон. Ну змей крылатый. Так Змей Горыныч в два раза больше будет, да и о трех головах – явное преимущество в огневой мощи.

Но Горыныч, вместо того чтобы взреветь предостерегающе да дать залп по курсу, издал радостный вопль, от которого у меня заложило уши, и ринулся на новоявленного дракона с возгласами:

– Привет, красотка! – Левая голова.

– Потанцуем? – Средняя.

– Bay, детка! – Правая.

Драконочка, а после воплей Горыныча в этом не осталось сомнения, мило покраснела от кончика носа до его основания и потупила глазки.

Змей Горыныч подлетел к ней, описал круг и, зависнув в непосредственной близости, начал сыпать комплиментами.

Драконочка довольно заурчала и лизнула Горыныча по очереди в каждый из носов.