– Да чего мне сделается…, – махнул рукой молодец.

– Давай потолкуем про болгарскую жизнь.

Иван зримо обрадовался. Ваня так опасался, что его заставят говорить по-болгарски, которого он ни шиша так и не познал, а тут: о жизни!

– Да за жизнь я хоть до завтра толковать могу!

– Вот и чудненько, – одобрил я этакое рвение.

Мне надо было произнести пару-тройку фраз на болгарском, для включения Ваниного переводчика, и сделать это в спокойной и дружественной обстановке. Напряженность испытуемого в этом деле была ни к чему.

– Вот представь себе, приезжаем мы в Хасково, захотели поесть, спрашиваем на улице:

Къде тук корчма?

Корчма там, отвечают тамошние жители.

Ваня кивнул. Все было понятно, расхождения в языках были невелики. Усложним задачу.

Я ему:

Какво ни препорвате? – вроде, чего предложишь, а он нам зарядит чего-нибудь этакое, о чем мы и не слышали. Но я ж не лыком шит и интересуюсь:

Какво е товар? – мол, из чего вы тут это кушанье стряпаете, а он нам:

Месо или птицы, горещо блюдо. Понятно?

– А то! И про вино бы еще надо вызнать.

– Вот сам и спроси. Да не просто вина, а именно хорошего.

Ваня увлекся, и подвоха не заметил.

Он наморщил лоб, и пока как-то сбивчиво произнес:

– Имате… ли… хубаво българско вино?

– А про любимое пиво забыл?

Ну это пошло просто влет, безо всяких задержек и запинок! Пиво есть пиво!

– Имате ли хубаво бира?

– А поесть чего-нибудь сытного?

– Дайте ми свинско месо! – уверенно приказал Иван.

Уф, кажется получилось. Потом посчитали:

– Едно, две, три, четири, пет…, – грамотный Ваня тараторил без ошибок.

– Поздравляю! – пожал я руку пареньку, – твой толмач заработал.

Иван помолчал, потом как-то ошеломленно спросил:

– Так все просто?

– Это для нас с тобой просто, а Богуслав невесть как потрудился, можно сказать в поте лица! Всю чародейскую науку превзошел!

– Вот оно как…

– Именно так. Отдохнешь, или другие языки опробуем?

Теперь Ваня горел рвением, и мы опробовали, то что я знал. Обкатали и немецкий, и шведский, тоже успешно. Вернувшаяся с улицы слегка озябшая Наина, поняв, что гонения закончились, внесла свою лепту мордовским и булгарским. Иван ликовал! Не было ни гроша, да вдруг алтын!

– Это же я могу теперь толмачом с какого хошь языка стать!

– Конечно, – согласился я, – вдобавок ремесла у тебя в руках никакого нету. В скоморохах ты был не ахти, да и обжигать кирпич любого за день можно выучить – тут ты признанным и высокооплачиваемым мастером не станешь. А хороший толмач всегда в большой цене.

Приняла участие в обсуждении радужных перспектив и Наина.

– Ваня, а у нас в Киеве этих заезжих торговых гостей немеряно! Деньгу будешь грести лопатой!

А ты ее тут же изымать, подумалось мне. В обсуждении решил поучаствовать и оклемавшийся Богуслав.

– В Новгороде этих иноземных купцов тоже немало. И есть среди них приехавшие с таких дальних краев, что их неведомого языка вообще никто не знает. Вот тут-то и можно хорошо заработать. Толмачит кто-нибудь из ихних, да и то через пень-колоду. А тут вдруг ты, знающий оба языка в совершенстве и способный понять и очень верно передать всю полноту мысли, а? Это дорогого стоит! Это уровень княжьего переводчика. Да еще и с нескольких языков. Всегда можешь иностранцам без лишнего переложения на русский язык дать столковаться. Понял теперь, какое умение тебе в руки дали?

Иван с Наиной тихо млели от сияющих перспектив будущих возможностей.

– Пойду-ка я теперь на Ванче свое новое умение по-отрабатываю, пока не забыл, – задумчиво сказал Богуслав.

– Может передохнешь? У вас еще после ужина вся ночь в распоряжении будет, может половчей пойдет?

Слава поразмыслил, встряхнул непокорной головой, как норовистый жеребец, и изрек:

– Сейчас пойду! Не могу больше терпеть! И не хочу.

Что ж, хозяин барин, и я больше не стал настаивать.

Боярин ускакал к своей болгарской зазнобушке, молодежь подалась в местную церквушку поставить свечку Николаю Угоднику за удачу, а мы с Марфой отправились на прогулку, больше не опасаясь нападения злого вампира.

На улице как-то зримо похолодало. Что ж, считай декабрь месяц на подходе, не лето. Хотя вроде бы глобальное потепление, но это надо бы уточнить, нам ведь еще ехать и ехать.

– Боб! Вылезай из загашника!

– Аюшки! Чего опять стряслось?

Ишь как обжился, зараза инопланетная, аж крякнул я. Аюшки! Ощущение, что я тут исконного русака в заточении держу!

– Да ничего вроде бы и не случилось, но как-то уж очень быстро похолодало. Считай за одну ночь температура воздуха где-то на десяток градусов упала.

– Судя по реакции твоих кожных покровов, где-то на пятнадцать, – осторожно поправил меня Полярник.

Он меня еще и исследовал кругом! Обалдеть!

– И сколько сейчас по твоим прикидкам по Цельсию? – поинтересовался я.

– Градусов семь-девять.

– Н-да, не густо. А сколько же дальше будет?

Тут я получил ответ в стиле отечественного Гидрометеоцентра.

– Да понимаешь, спутники еще не запущены, прогноз будет недостоверен…

– Тогда лучше поинтересуйся, когда по стародавним летописям закончится период глобального потепления.

– Сей секунд! А ты бы, чем без дела морозиться, пошел бы лучше теплый кафтан с шапкой одел, болеть сейчас некогда.

И то верно. Когда я разоделся как боярская картинка, опять высунулся Боб и доложил:

– Точные данные в Интернете отсутствуют, но ориентировочно где-то конец 11, начало 12 веков. Сейчас заканчивается 1095 год, может ваша ватага как раз с этим путешествием в очередной ледниковый период и влетает?

– Все может быть, – согласился я. – Мои-то, вроде, все теплыми шмотками обеспечены, а вот с Ванчей надо бы потолковать особо, они тут в этой Болгарии холодной зимы сроду и не видали. Ладно, это все позже, а теперь гулять!

На улице я заботливо спросил верную подругу:

– Марфуш, ты то не мерзнешь? Может тебе пока суть да дело попонку теплую пошить?

– Ба-ло-вство! – пролаяла Марфа. – Мы, волкодавы, холодов не боимся!

Тоже хорошо. Она, конечно, не карликовая гладкошерстная собачка, привыкнет. И мы отправились бродить по окрестностям. День прошел без осложнений.

Иван перед обедом поразил Пламена чистотой своей болгарской речи.

– Неужели так быстро можно освоить наш нелегкий язык? – поразился половой.

– Ученье и труд все перетрут! – подняв вверх указательный палец менторским тоном заявил Ваня. – Я до учения дошлый!

Богуслав и Ванча к обеду не вышли, но кушанья были все также вкусны. Ванча блеснула своим знанием великого и могучего русского языка уже перед ужином. Они с Богуславом вошли, держась за руки, присели к нашему столику и Ванча, всем своим видом излучая несказанную радость, завела